Нечертова дюжина. Александр Етоев

не сопротивлялся.

      – Так мы будем поступать с каждым, кто слишком много о себе думает, – громко, на весь водоем, заявил Кудыкин и вразвалочку отправился следом.

5

      Мы стояли как замороженные.

      И все вокруг сделалось неживым и тусклым: солнце, небо, лес на том берегу, сонные пятнышки облаков.

      Обидно, когда прямо у тебя на глазах творится такое наглое беззаконие, а ты стоишь, как дурак, и не можешь ничего сделать.

      – Мальчики, – сказала вдруг Любка, – почему вы их так боитесь?

      Мы опешили. Действительно, почему?

      – Вот еще, – сказал Валька, – было б кого бояться. Да я этого Кудыкина одной левой.

      – Кудыкин хитрый, – сказал Борька Бунчиков. – У него в лесу штаб. Возле старого аэродрома, в ангаре.

      – Знаем мы ихний штаб, – усмехнулся Валька. – Песочница для детского сада. Там только в куличики играть.

      – Хороши куличики, – сказал я. – У Бунчикова весь огород вытоптали, даже пугало и то сперли. И Петухова в плен взяли.

      – Пугало – это да, пугало жалко, – вздохнул Бунчиков. – Я же только позавчера капитанский китель у деда выпросил. Почти новый, всего лет двадцать в сундуке пролежал. Красивое было пугало.

      – Красивое, – подтвердила Любка. – Борька ему свою шапку-ушанку без одного уха отдал, и бабушкины очки без стекол, и папин галстук. И в прятки оно со мной на огороде играло – я за грядку спрячусь, а оно водит. – Любка села на корточки и прикрыла глаза ладошкой. – Вот так.

      – Ладно вам, подумаешь – пугало, – сказал я. – Надо о Петухове думать. А если они его будут пытать?

      – В Африке пленных в муравейник сажают, – задумчиво сказал Валька. – За час от человека остается один скелет.

      Любка заплакала.

      – Ты чего? – спросил ее Валька.

      – Ничего, – сказала Любка сквозь слезы и заплакала еще больше.

      – Влюбилась, – объяснил Борька. – Она в этого Петухова еще прошлым летом влюбилась.

      – Сам ты в Верку Яблокину влюбился, – сказала Любка, вытирая глаза передником. – А я – ничего, мне человека жалко.

      – Да хватит вам: влюбился, влюбилась. От этих ваших влюбленностей Петухову ни жарко ни холодно. – Я задумчиво посмотрел на Борьку. – Бунчиков, ты говорил, к тебе друг какой-то приехал?

      – Да, Пашка. Мы с ним лодку собирались заклеивать.

      Я кивнул.

      – Ведь этого твоего Пашку никто в поселке не знает, так?

      – Так, – кивнул в ответ Бунчиков.

      – А что если этого твоего Пашку послать на разведку в лес? Вроде как по грибы?

      – Как это по грибы? А лодку кто будет клеить?

      – Слушай, Бунчиков, тебе что важнее – какая-то дырявая лодка или жизнь человека? – пришел мне на помощь Валька. – Галочкин правильно говорит. Пашка здесь человек новый, кудыкинские его не знают. Пашка твой походит по лесу, выяснит, как и что, а потом придет и все нам расскажет.

      – Боречка, ну пожалуйста, – тихо прощебетала Любка.

      – Хорошо, пойду скажу Пашке. Он сделает, он такой. Заодно,