Кликуша. Екатерина Шитова

ль лица.

      – Прося… – послышался рядом с Прасковьей взволнованный голос.

      Прасковья медленно повернула голову и увидела бегущую к ней под дождем женщину. Ночь была темная, но Прасковья сразу узнала ее. Женщина тоже промокла насквозь, с ее седых волос, выбившихся из-под платка, капала вода.

      – Мама, – хрипло выговорила Прасковья, – Мама, опять она…

      – Кто – она? – спросила мать.

      – Кликуша!

      Лицо Прасковьи сморщилось, и она разрыдалась в голос, уронив голову.

      – Тише! – вскрикнула женщина и, боязливо оглянувшись по сторонам, прижала ладонь ко рту дочери.

      – Мам, что же делать-то? – повторяла Прасковья.

      – Тише, доченька, тише, – испуганно прошептала женщина.

      – Мам… – Прасковья взглянула на мать дикими глазами, – Феденька! Я же убила его!

      – Ну-ну, не ты это, Прося. Не ты! Да и обошлось все, слава богу. Жив наш Феденька, – проговорила женщина.

      А потом она прижала голову Прасковьи к своей груди и прошептала ей на ухо:

      – Вот только если Алексей тебя сейчас найдет, то не пожалеет больше, повесит на позорный столб, так он мне сказал, когда прибегал ко мне.

      Прасковья горестно всхлипнула, и мать прижала ее к себе еще крепче.

      – Уходи из села, Прося. Беги прямо сейчас! Мое сердце не выдержит, если я твои мучения воочию увижу, – начала причитать женщина, и на лицо Прасковьи упали ее горячие слезы, – Уходи, милая моя. Ты и так уже горюшка вдоволь хлебнула! Уходи, прошу!

      – Нет, мама, – прошептала в ответ Прасковья, – не пойду, не уговаривай.

      – Да что ты за дура такая упрямая! – в сердцах воскликнула женщина и стукнула дочь по лбу, – Уходи, говорю!

      – Да не пойду я никуда, мама, – закричала Прасковья, – тут сыночек мой, тут ты, тут вся моя жизнь! Куда ж мне идти?

      – Тише, тише! – прошептала мать.

      Рядом раздались взволнованные мужские голоса. Мужчины услышали их и уже бежали к церкви, громко крича.

      – Вон она!

      – Стой, все равно поймаем!

      Мать взглянула на Прасковью таким горестным взглядом, будто видела ее в последний раз.

      – Прося… – прошептала она.

      – Мамочка, не плачь обо мне, – еле слышно ответила Прасковья.

      Они взялись за руки, словно прощались навсегда.

      – Прасковья! – голос Алексея прогремел на всю округу, – выходи, все равно от меня не скроешься!

      Мать сорвала с головы мокрый платок, прижала его к лицу и завыла. А Прасковья поднялась с земли и, скользя голыми ногами по сырой траве, пошла навстречу мужчинам, шатаясь, точно пьяная.

      – Прасковья! – снова закричал Алексей.

      – Здесь я, иду, – ответила Прасковья и вышла к мужчинам.

      Увидев темный силуэт, группа мужчин притихла, потом от нее отделился один – тот, что был на голову выше остальных. Это был Алексей. Он подошел к Прасковье, схватил ее за волосы и поволок за собой. Она слышала, как где-то позади нее страшно завывает мать, проклиная Алексея на чем свет стоит. Из глаз Прасковьи тоже лились слезы. Но она заслужила это наказание. Все, что бы с ней ни сделали сейчас – все будет справедливым.

      Мужчины приволокли ее на большую базарную поляну. Дождь все лил, Прасковья чувствовала, что по уши вымазалась в грязи. Когда ее бросили на землю, она подняла голову и взглянула на высокий столб, темнеющий возле неё. Недавно к нему привязывали вора Витьку Дряблого. Он украл у соседа трех кур. А до этого тут была привязана Анна Рыжая, она оклеветала бывшую подругу, и ту чуть не упекли в тюрьму на несколько лет. А теперь вот привяжут ее, Прасковью. За то, что она…

      – Все, Прасковья! Не собираюсь я больше тебя терпеть, – закричал Алексей.

      Она ничего не ответила и даже не взглянула на мужа – сидела на земле с опущенной головой. Когда мужчины подхватили ее под руки и поволокли к столбу, Прасковья вдруг закричала, ей стало так страшно, что душераздирающий крик сам вырвался из ее груди. Алексей схватил ее за плечи и принялся яростно трясти.

      – Что, страшно тебе стало, паскуда? А когда ты нашего ребенка своими руками душила, не страшно было?

      Алексей изо всех сил ударил Прасковью по лицу. Она упала на землю, и он принялся озлобленно пинать ее ногами. Остальные мужики стояли и молча смотрели на происходящее. Прасковья сжимала зубы от боли, прикрывая руками голову

      – Тварь! Паскуда! Чуть ребенка не угробила! Чем тебе Феденька помешал, а? Отвечай! Ну?

      Алексей схватил Прасковью за волосы и стал изо всех сил тыкать ее лицом в грязь.

      – На, получай! За все получай, тварь! За семью нашу, за Феденьку, за жизнь мою переломанную! За весь твой обман! Получай! Получай! – рычал он.

      И тут вдруг откуда-то сзади, из темноты, раздался громкий рев. Мужики обернулись, пытаясь рассмотреть, кто там. Алексей отпустил Прасковью, поднялся с земли.

      – Это еще что? – ошарашенно воскликнул