Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение. Бен Кейв

воображения и ведро краски… к тому же город совсем близко.

      Я прошел мимо него в камеру.

      – Тут все нужно хорошенько отмыть, – сказал я, пытаясь не дышать. С потолка свисала лампочка малой мощности, спрятанная за каким-то грязным оргстеклом, и моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку.

      Камера была около трех метров в длину и двух в ширину. У стены стояла кровать, привинченная к полу. Я знал, что так выглядят клетки. Я также знал человека, который жил здесь. Его осудили за изнасилование, а отчет полицейской разведки связывал его еще и с импортом наркотиков и убийствами. Он не был приятным человеком. Я беседовал с ним около шести часов, и мне стало совершенно ясно, что психопатия – это только часть проблемы: на самом деле он глубоко больной человек и страдает ярко выраженным психозом.

      Он думал, что выполняет божественную миссию, а масонское общество испытывает его веру. Ни один из этих фактов сам по себе обычно не приводит к постановке диагноза «психоз».

      В ЕГО СЛУЧАЕ РЕШАЮЩИМ МОМЕНТОМ СТАЛ ЭПИЗОД, КОГДА ОН ВЗГРОМОЗДИЛСЯ НА СВОЙ ИСПАЧКАННЫЙ ФЕКАЛИЯМИ МАТРАС, РАСКИНУЛ РУКИ И ПЫТАЛСЯ ВЗЛЕТЕТЬ, ДЕКЛАМИРУЯ ПРИ ЭТОМ БИБЛЕЙСКИЕ СТИХИ, КОТОРЫЕ ОН КОГДА-ТО ВЫУЧИЛ, БУДУЧИ ЕЩЕ БОГОБОЯЗНЕННЫМ ПОДРОСТКОМ.

      Мне потребовался месяц, чтобы отправить его в учреждение строгого режима, и его перевели туда буквально час назад.

      – В чем дело, Шопен? – спросил я, немного раздраженный тем, что мой обход блока затягивается.

      Он указал на стены, как будто ответ очевиден.

      – Все вокруг вас, док.

      Стены были обшарпаны, и на них не хватало кусков штукатурки. Там виднелось несколько надписей и аккуратный узор примерно на высоте груди.

      – Он не спал всю ночь, царапая это.

      Я прошел в конец камеры, где сквозь зарешеченное окно проникало немного света.

      «Доктор Бен Кейв».

      Сначала я действительно не заметил надпись – она была такой маленькой, хорошо если размером с газетный шрифт. Она была аккуратной, ровной и правильной. И, когда мои глаза застыли всего в 15 сантиметрах от нее, я смог хорошо разглядеть буквы.

      «Доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв».

      Я насчитал восемь полных рядов.

      «Доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв»…

      – Это мое имя, – вырвалось у меня. Шопен медленно кивнул. Я окинул взглядом стены.

      Доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв… Мое имя было написано повсюду. Я подошел к Шопену и отодвинул его в сторону. Я прошел мимо двери, повернул и добрался до кровати.

      Доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв доктор Бен Кейв…

      – Черт, – выругался я, когда сделал полный круг.

      Я сел. Шопен поморщился, и я сразу понял свою ошибку.

      – Черт, – снова сказал я, но продолжал сидеть на грязной простыне. Вставать казалось бессмысленным.

      Он написал мое имя, не разу не сбившись, сделав восемь полных кругов по камере.

      – Вы в порядке, док? – Шопен был хорошим человеком и