Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение. Бен Кейв

в отделении, в небе низко гудел самолет, направляющийся в Хитроу… Я смотрел на птиц, которые копошились в деревьях прямо надо мной, и вспоминал бесконечные летние вечера детства.

      – Я слышал, что вы им сказали, – раздался голос человека с острыми скулами, его подставка для капельниц приближалась ко мне.

      – Да, это тяжелая новость для родителей.

      – У моего сына была шизофрения. – Человек вытащил еще одну сигарету и предложил мне.

      – Я бросил.

      – А мне бросать уже поздно.

      Я посмотрел на его шрам от торакотомии[9].

      – Рак?

      Он кивнул.

      – Я сам виноват. Курил с тех пор, как был еще мальчишкой. Стоило прислушаться к врачам.

      Мы погрузились в уютную тишину летнего вечера.

      – То, что вы сказали там… – с трудом произнес он наконец. – Вы были неправы.

      Я поднял глаза и увидел огонек в его глазах.

      – Вы сказали, что люди всегда знают, что скажут им врачи. Нет. Мне никто не рассказал о моем сыне и его болезни. И я винил себя и винил его.

      – Ему стало лучше? – спросил я.

      – На некоторое время, – устало сказал мужчина. – Но потом он, казалось, просто сдался. Он лежал в больнице и периодически выписывался в течение долгих лет. – Мужчина потер лицо. – Да уж, – сказал он, бросая сигарету и раздавливая окурок тапком. – Вы должны давать людям надежду. Что такое жизнь без надежды?

      Он ушел довольно скоро – за ним пришла медсестра из отделения и отругала: «Вы же знаете, что я говорила о курении». И я остался наедине с нежными звуками вечера.

* * *

      Я беру со стола справку о выписке Сэма и кладу ее в коробку «на хранение». Он хороший пример для обсуждения со студентами и ординаторами. В любом случае я гордился Сэмом. Он пробыл в больнице около четырех месяцев. Его симптомы удалось купировать с помощью лекарств, и он хорошо взаимодействовал с психологами. Мы оставили его на попечение местной психиатрической бригады.

      Пару лет спустя я узнал, что он сдал экзамены на бухгалтера. Ему не предъявили никаких обвинений, он не совершил никакого преступления. Я составил полный отчет для его адвокатов, и в суде решили, что судебное преследование этого человека не отвечает общественным интересам. Никаких дальнейших действий не последует, сказали они. К счастью, пострадавший тоже согласился. Какой толк его наказывать, чем бы это помогло?

      Он был болен, он был не в себе, но он не был плохим.

      Утешительные конфеты

      Я люблю бывать в домах других людей. Всегда любил. Мне нравится смотреть, как люди живут, какой мебелью себя окружают и вообще какое гнездо вьют.

      Будучи психиатром, я побывал в домах сотен своих пациентов, и это лучше, чем быть агентом по недвижимости.

      Я был подростком, когда наша семейная фирма, наш чугунолитейный завод, разорилась. Разумеется, мои родители были этим жутко огорчены. Они старались, держались вместе, но все же выставили наш дом на продажу. До окончания школы мне оставалось еще четыре года, и нужно было платить за обучение, хотя в

9

Торакотомия – это операция, в ходе которой грудная клетка вскрывается с целью обследования или проведения хирургического вмешательства.