Из бездны с любовью. Елена Вяхякуопус

очертила над собой круг кривым пальцем. В тот же миг метель стихла, и призрачный лунный свет озарил изможденные лица странниц. Обе они были очень стары, головы их тряслись, носы, будто клювы, нависали над беззубыми ртами, глаза чуть светились под черепашьими веками.

      – Опять мы заблудились… – прошамкала та, что усмирила вьюгу. – Здесь нет серого петуха…

      – Что с твоим умом, Ану, разве он высох, как высохли твои щеки? – засипела ее товарка. – Не видишь – вот раздваивается река. Ты сама мне читала: «От раздвоенного берега отсчитай восемьсот шагов в сторону Ура».

      – Доживи до моих лет, Ина, и посмотрим, что ты будешь помнить, – пробормотала Ану, оглядываясь.

      – Обе мы умрем сегодня на рассвете, ты и об этом забыла, старая ящерица? – Ина усмехнулась, обнажив голые десны. – Времени осталось мало. Считай.

      Сгорбленные фигуры повернули обратно в лес и пошли, взглядывая на звезды и шепотом считая шаги. Мягкий снег оставался нетронутым под их ногами. В лесу было тихо, звери спали в занесенных снегом берлогах и норах, только волк, почуяв человеческое тепло, поднял было голову, собираясь завыть и позвать собратьев на легкую добычу, но тут же сник и, растерянно заворчав, отполз подальше с пути скользивших между соснами путниц.

      – Семьсот сорок пять, семьсот сорок шесть… – шелестели их замерзшие губы…

      Впереди посветлело, и странницы вышли на поляну. В конце ее возвышался запорошенный снегом гранитный камень, похожий на большую птицу.

      – Вот он, серый петух! – торжествующе просипела Ану. – Сорок лет мы искали его и нашли в последнюю ночь!

      – Да, теперь мы получим нашу награду! – подхватила Ина, облизывая заиндевевший рот. – Теперь мы вернемся домой…

      Подковыляв к камню, они принялись обнюхивать и осматривать его со всех сторон.

      – Странно, – наконец сказала Ану, – нет никакого входа, и тут слишком холодно для Него. И Он не плачет. Я ничего не слышу.

      – А я слышу. Но это не Он.

      Странницы обернулись. В лесу мелькали огни.

      – Слишком рано, – забормотала Ану, – еще не встало солнце… И в этот раз мы ошиблись…

      На поляну вышли несколько человек, одетых в суконные пальто цвета зимних елок. На плечах они несли длинные ружья. Шедший впереди человек крикнул:

      – Эй, убогие!

      Странницы не пытались бежать. Ветер сорвал платки с их голов, обнажив черные, густые, молодые волосы. Молча они стояли и ждали, когда маленький отряд приблизится к ним.

      – Кто такие? – грозно спросил главный.

      Старухи медленно подняли головы, и люди отпрянули. Глаза странниц пылали кровавым огнем, как будто в них отсвечивало багровое зимнее солнце, которое им не суждено было больше увидеть.

      – Ведьмы! – взвизгнул один из солдат и, выхватив топор, ударил плашмя по трясущейся старушечьей голове.

      – Ведьмы! – закричали остальные и бросились на женщин.

      Через минуту солдаты затопали прочь вслед за угрюмо молчащим