.

посмотри, как я ухожу с теми же словами, какие ты когда-то сказал мне.

      Краем глаза я увидела, как он напрягся и сжал зубы. Очко в мою пользу.

      – Вижу, ты все еще большая грубиянка. Мне кажется, тебе стоило бы извиниться. По нашим обычаям, тот, кто выставляет себя дураком, извиняется.

      Вот куда он клонит, черт побери? Собирается напомнить, как я поцеловала его в глаз?

      Я изо всех сил постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.

      – Понятия не имею, о чем ты.

      Так-то. Пусть думает, что в ту ночь я напилась так, что ничего не помню.

      – Хм-м. – Это рокочущее «хм-м» было полно мужского самодовольства. – Думаю, тебе хочется поцеловать меня удачнее, чем в прошлый раз. Посмотрим, сможешь ли ты прицелиться немного ниже.

      Засранец рассмеялся. Двойной смысл его слов от меня не ускользнул, и я, развернувшись на одной ноге, ударила другой ногой в идеальной «вертушке». Никто из других стажеров – даже Тысячелистник – никогда не мог блокировать такой удар. Фаолан поймал мою ногу у колена и отбросил ее, изогнув черную бровь.

      – Не начинай того, чего не можешь закончить, малышка.

      Как он только что меня назвал?..

      – Лэнни, – промурлыкала я имя, которым называла его мать. Когда в детстве Фаолан меня навещал, я иногда называла его так и наслаждалась, видя, как он вздрагивает. – Ты встал на неверный путь, малыш.

      Да, то был удар ниже пояса – мы оба были невысокими для фейри, – но он начал первым.

      Фаолан усмехнулся.

      – Вот и все, на что ты способна? Из всего, что можно было бы наговорить, думаешь, это больнее всего меня заденет? Ты явно еще ребенок. До сих пор.

      Я резко свернула в сторону.

      – Я не рада тебя видеть. Убирайся, Неблагой.

      Он свернул туда же, легко поспевая за мной.

      – Ты слышала об Андерхилле?

      Очевидно, только по этой причине он все еще не оборвал разговор. Он знал, откуда я явилась и когда. Фаолан дал клятву верности королеве Неблагих, как Брес дал клятву королю Благих. Нарушение такой клятвы приводило к большой беде, а значит, все, что я ему скажу, вскоре узнает королева. Я должна вести себя очень осторожно.

      – Слышала об Андерхилле – что?

      – Не прикидывайся дурочкой, Сиротка. Ты была там, когда все случилось.

      Я заметила, что он ни разу не назвал меня по имени.

      – Так что же произошло? Ты была там. Кто был со Жрицей, когда…

      Я повернулась к нему, еще раз позаботившись о том, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Я не лучшая в мире лгунья, но, когда доходит до дела, умею притворяться.

      – Когда – что? – спросила я, приподняв брови.

      Он внимательно вглядывался в мое лицо, как будто искал у меня на лбу ответ, аккуратно напечатанный капслоком.

      – Что-то случилось с Андерхиллом, и, как все фейри, я хочу знать что.

      Как это на него похоже – не выдавать информации больше необходимого. Казалось, за время моего отсутствия мало что изменилось. Но рыбачить без подходящей приманки непросто, а Фаолан не мог насадить на крючок ничего, на что мне захотелось бы клюнуть.