Грустный мир. Анна Макар

лся в знакомых местах, но проход за его спиной тут же растворился. Сюда ли он должен был попасть, выяснить не имелось никакой возможности. Оставалось только идти вперед, подхватив с собой все сомнения. А смогли ли остальные попасть куда нужно?  Может, и братья его сейчас выскочат из-за деревьев. Но нет. Никого здесь, кроме лесной живности, не было. Зато там впереди кое-кого найти можно. Он должен разобраться, сработал ли так называемый портал.

      Дорога его пролегала сквозь Мрачный лес через речку Буретечку к самой Соколиной горе. По слухам, именно в ее пещерах проживает волшебник, мудрый и опасный. Но пока лес еще переливался соловьиными трелями, и солнце светило сквозь молодую зелень деревьев. Под башмаками Весельчака задорно хрустели веточки, приглашая поддержать птичьи песни. Весельчак даже вытянул губы, намереваясь засвистеть, но одернул себя и нахмурил брови.

      – Я тоже могу быть серьезным, – пробормотал он, с трудом удерживая брови на новом для них месте. Пусть привыкают, косматые!

      Утренний разговор то и дело прокручивался в голове и сам по себе укладывался стихами на любимый мотив. Весельчак покачал головой – не время сочинять песни. Как сказал Умник: «Твои песни, брат, никому еще пользы не приносили». Весельчак был не согласен, ведь всем известно, как юмор может благотворно влиять на других. Да почти на всех, кроме Ворчуна. Вот уж кто шутки не любил. Даже такие забавные, как переиначивание всех сказанных фраз на мотив известных песен или подкладывание в его кровать ручной белки. Весельчак вздохнул и пошлепал дальше.

      И правда пошлепал, местность становилась болотистой, башмаки промокли. Он взмок в своей кожаной жилетке поверх просторной рубашки, из-под колпака струился пот, зато широкие холщовые штаны были к месту: успешно защищали от колючих растений, но, даже набирая влагу, оставались легкими. Темнело, хотя время только-только перевалило за полдень… Значит, он входил в Мрачный лес. Трели соловьев сменило уханье сов. То здесь, то там из-за деревьев смотрели чьи-то глаза. Но страшно ему совсем не было. За свои года чего он только не насмотрелся вместе с братьями: две войны за королевство, нашествие травоядных драконов… Весельчак усмехнулся, вспомнив этих злющих карапузов, нападающих на всех, кто носил зеленую одежду, и даже открыл рот, чтоб затянуть свою любимую «Прочь, дракон, жри бекон!», но вспомнил, что решил стать серьезным, и только вздохнул. Столько всего пережили, но вот борьба с Белоснежкиными родичами подкосила братские отношения… Нет-нет, Белоснежку он ни в коем случае не винил, да и братьев тоже. Весельчак в общем-то не понял, как они рассорились и решили пойти каждый своей дорогой, но что сделано, то сделано. Соберутся вместе, когда каждый из братьев изменится к лучшему. А его задача, ясное дело: стать наконец серьезным. Весельчак нахмурил снова улезшие на лоб кустистые брови и зашагал дальше…

      Пещера, где обитал темный маг, находилась почти на самой вершине Соколиной горы. Весельчак взобрался по вьющейся серпантином каменистой тропинке, запыхаясь и иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. Чем выше он поднимался, тем сильнее завывал ветер и трепал его белую бороду. Колпак приходилось придерживать руками, но очередной порыв все же сорвал его и унес в неизвестность.

      Наконец черная пасть пещеры резко вынырнула из-за поворота. Весельчак в нерешительности потоптался у входа и шагнул в темноту.

      – Гном? – послышался из мрака скрипучий голос.

      – Гном-гном, – ответил Весельчак, и любимая приветственная песенка вырвалась прежде, чем он успел подумать:

      Гном-гном,

      Как раздается звон,

      Спешит на помощь –

      Сдавайся, овощ…

      – Ой, – гном прикрыл рот пухлой ладонью. – Извините, привычка.

      – Чудесно. Мне тоже надо будет поработать над этой полезной привычкой, – сухо отозвался голос и скомандовал: – Заходи, раз пожаловался.

      – Я не жаловался.

      – Еще нет, но ты же для этого пришел.

      Весельчак коротко сконфуженно улыбнулся так, что борода подпрыгнула и снова улеглась на объемистом животе, и кивнул.

      Темноту осветила секундная вспышка – колдун зажег свечу. Теперь на стенах задорно плясали чудные тени. Весельчак прошествовал к столу, за которым восседал худой волшебник с тонкой козлиной бородкой и яркими черными бровями. Все у мага было странно длинным, начиная от вытянутого лица, заканчивая смоляными зализанными назад волосами и пальцами, тонкими, как ножки паука.

      На темной скатерти, покрывающей стол чародея, лежали неведомые магические артефакты: какие-то скрюченные ложечки, скляночки, пучки заморской травы, черепа неизвестных животных. Кроме хрустального шара Весельчак и не видывал ничего раньше.

      – Ну! – скрипнул маг.

      – Сейчас, секунду отдохну, – Гном присел на жесткую лавочку возле стола.

      – Зачем же гном пожаловал к чародею?

      – В надежде, что прозрею.

      Сумею и погруснею.

      Прости, если нагле-е-ю…

      – О, прекрати это немедленно! – Чародей приложил пальцы к вискам и потер их.

      – Что? –