Проклятие орхидей. Елена Гордина

очень красивая, – уверенно заверил ее Павлик. – У тебя красивые брови, глаза и даже уши.

      – Уши? – засмеялась Олеська.

      – Уши, – согласно кивнул Павлик. – А больше я пока ничего у тебя и не видел, – закончил он немного обиженно.

      – Мы же договорились. – Олеся удивленно взглянула на любимого. – В мой день рождения, когда мне исполнится восемнадцать лет. Недолго ждать осталось.

      – Три недели и два дня, – выдал Павлик и рассмеялся. – Я шучу, все нормально, но с тебя последний поцелуй.

      И они снова поцеловались, и Олеська почувствовала, что сегодня что-то должно произойти. Она с утра буквально не находила себе места, но списала это предчувствие на предстоящий сложный экзамен по физике.

      Поцелуй, как обычно, затянулся, и Олеська неожиданно для самой себя расстегнула Павлику рубашку и несмело поцеловала мальчишескую грудь. Парень на мгновение замер, а потом осторожно залез к ней под кофточку, они возились, как котята, путаясь в юбке, джинсах и ворохе смятых покрывал. И только когда ей стало больно, Олеська поняла, что произошло. И тут в дверь позвонили, они отлетели друг от друга как ошпаренные.

      – Кто это? – Павлик судорожно застегивал джинсы.

      – Мама, наверное. – Олеська в ужасе отдернула смятую юбку и, застегивая непослушными пальцами кофточку, рванула к двери. – Привет, мам. Мы тут… у нас по физике консультация. Мы уже уходим.

      Павлик, стараясь не смотреть в глаза Олесиной матери, буркнул приветствие и вылетел на площадку. Олеська через пару минут выбежала следом.

      До школы они шли молча.

      – Это было? – Павлик смутился и взял ее за руку.

      – Ага, – она мотнула головой.

      – И как?

      – Я ничего не поняла, – призналась девушка.

      – Блин, я не хотел вот так, – Павлик притянул ее к себе. – Думал, может, ну свечи там, музыка.

      – Я думаю, у тебя еще будет шанс, – Олеська снова улыбнулась.

      – Ты хочешь сказать, что мы больше не будем ждать до восемнадцати лет? – Он дурашливо мотнул головой. – Или будем?

      – Ну уж нет, – Олеся неожиданно стала серьезной. – А я у тебя первая?

      – А разве по мне не видно? – захохотал Павлик. – Сам не понял, что натворил!

      Они взялись за руки и вошли в класс. Лысый физик строчил на доске формулы, одноклассники задавали вопросы, а они сидели как истуканы и совершенно ничего не слушали. И вид у них был абсолютно, прямо-таки идиотски счастливый.

      Пронзительный звон будильника вырвал Олесю из объятий сна. Она открыла глаза и уставилась в потолок, щеки были мокрые от слез, и просыпаться не хотелось. Воспоминания так некстати бередили ей душу. Зачем? К чему?

      «Все прошло, ничего не вернуть. Он женат, ты замужем».

      При мысли о Федечке Олесе стало еще хуже. Тут же всплыл подслушанный ночью разговор мужа с любовницей.

      – Завтракать будешь? – неестественно бодрый муж заглянул в комнату. – Я слышу, будильник звенит!

      – Буду, только выйди, мне надо одеться, – буркнула Олеся и натянула одеяло до груди.

      – Хорошо, – послушно