Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая. Жанна Шинелева

неделе Дана даже подралась с этой Лизкой. В туалете было приоткрыто окно. На перемене Дана пошла туда, увидела и стала нос высовывать на улицу: хорошо там как! А потом открыла окно на всю и тихонечко сгребла руками снег, что был на подоконнике, и в раковину положила. А потом водой залила и весь растопила. Весело было! А Лизка увидела и учительнице рассказала. Та прибежала и давай отчитывать Дану. Обидно было! Зачем Лизка ее сдала? Кому было плохо от того, что снег в раковине утонул? Ябеда. Вот Дана и стукнула ее кулаком по спине. Тогда уж совсем конфликт вышел. Отца вызывали. Стыдили, долго беседовали. Что, мол, Дана неуправляемая совсем. Невоспитанная. Отец молчал и согласно кивал. А дома тоже молчал. Три дня молчал. Дана тихонько плакала: хоть бы накричал на нее, наказал что ли, в угол поставил. А он молчит… Что делать – непонятно. Она же ни в чем не виновата! Лизка противная сама виновата, вот поэтому все!

      И сейчас, сидя на пятом уроке, Дана размышляла об этом: снова отец молчать будет или начнет все-таки разговаривать с ней? Поняла она уже, что драться плохо! Себе дороже выходит…

      В раздевалке после уроков Дана увидела, что в самом углу на лавке сидит Лизка. И плачет. Прямо рыдает. Рядом никого. Все заняты своими делами. Дана подошла, наклонилась к ней, а та все причитает между всхлипываниями: «папа, папа». Дана спросила, что, мол, папа тебя обидел, что ли? А Лиза подняла на нее зареванные глаза и говорит, что приходил брат (он в десятом классе учился) и сказал, что папы не стало сегодня. Несчастный случай. Погиб. Брат должен был отвезти ее на перемене домой (вместо папы), а потом вернуться на какие-то дополнительные уроки. Но Лизка зарыдала и наотрез отказалась идти: как же домой без папы?! Забилась в угол и вот… Брат плюнул и побежал на свои уроки, оставив ее тут.

      Дана подумала, что не зря считала брата Лизки дураком. Она и раньше так думала, а теперь уверилась в этом окончательно. Это же надо! Сказать ребенку, что у него не стало отца, вот так вот сразу «в лоб». «Надо было молча отвезти Лизку-то домой! Наврать ей чего-нибудь пока. А потом уж мама сама сказала бы ей», – эти мысли за секунду пронеслись у нее в голове. Дана размышляла как взрослая. Она и была «маленькая взрослая».

      А Лизку ей вдруг стало очень жалко. Невероятно жалко. И отца ее. Чтобы не зареветь вместе с ней, Дана села рядом на скамейку и, переобуваясь в свои зимние сапоги, спросила:

      – А брат-то чего не ревет вместе с тобой? Такой равнодушный?

      Лиза объяснила, что отцы у них разные. И у брата другой отец, а этот – отчим. И брат отчима не любил, потому что тот его строго воспитывал, хотел «хорошим человеком» вырастить. А Лизу отец баловал и очень любил. И она его любила! И как теперь жить?! Без папы?!

      Лизка снова зарыдала, прямо завыла. Громко. В голос. Прибежала учительница, громко стуча каблучками по плитке на полу, и гневно посмотрела на Дану, вероятно решив, что та снова ударила Лизу. Но Дана отрицательно замотала головой и демонстративно отодвинулась от плачущей девочки. Учительница стала выяснять, в чем дело, утешать и уговаривать Лизку.