Волчица нежная моя. Владимир Колычев

привлечено внимание к делам, которые поднял следователь, и не важно, из корысти он проявил инициативу или нет. Резонансное дело спровоцирует расследование по экономическим преступлениям, совершенным Гордеевым. Расследование, которое должно было его утопить…

* * *

      Сердечная недостаточность ведет к смерти, а следственная – к спасению. Не смог Алтухов представить улик, достаточных для заключения под стражу, и Гордеева отпустили под залог. Судья принял решение, стукнул молоточком, и двери на волю, приветливо качнув створками, открылись. Но из гулкого, почти безлюдного зала суда еще нужно было выйти, а это не просто, когда под ногами путается тот, кому сегодня не повезло, но кто еще не думает сдаваться.

      – Рано радуетесь, гражданин Гордеев! – Следователь Вершков бесцеремонно оттолкнул адвоката, чтобы взять Михаила Викторовича за руку. – Мы еще предъявим вам обвинение!

      – Я не радуюсь и хотел бы с вами поговорить.

      Гордеев не изображал смирение, он осознавал свою уязвимость перед законом, и у него в мыслях не было дерзить следователю Вершкову, который так рьяно пытался наказать его за Сотникова.

      – Не о чем с вами говорить! – отрезал тот.

      – Я бы не хотел с вами ругаться, – набираясь терпения, сказал Гордеев.

      Он помнил этого толстощекого, с тяжелыми мясистыми надбровьями мужчину, который составлял протокол об изъятии незаконного денежного вознаграждения. Это была чистой воды афера, и Гордеев хотел ему об этом напомнить.

      – А я хотел бы! – Голос Вершкова сорвался на визжащие ноты.

      – Любой конфликт – это палка о двух концах. Вспомните о деньгах, которые вы от меня получили, – негромко, с оглядкой сказал Гордеев.

      Вершков ничего не сказал, но не отстал, и они вместе вышли из здания суда. Гордеев бросил взгляд на жену, которая шла позади, кивком головы показал на машину, а сам отошел в сторонку, под раскидистую крону столетнего вяза, который высился посреди площади, прилегающей к зданию городского суда. И Вершкова он увлек за собой. В голове невольно шевельнулась насмешливо-любознательная мысль – интересно, сколько тайных, междусобойных разговоров за свой долгий век выслушали ветви этого дерева? Возможно, когда-нибудь изобретут прибор, который сможет считать информацию, накопленную древесными клетками за многие годы. Если да, то вряд ли это случится в скором будущем, поэтому сейчас можно говорить без опаски.

      – Я так и не понял, о каких деньгах вы говорили? – спросил Вершков, заставляя себя ехидно улыбаться.

      – Не было никаких денег, – согласился Гордеев.

      – Денег не было, а дело будет, и я вам это гарантирую.

      – Хотите сказать, что от вас ничего не зависит?

      – Зависит. А деньги вы не докажете, и не пытайтесь. Можете написать заявление прямо сейчас, вам никто не поверит.

      – А как же понятые?

      Вершков тихонько фыркнул, показывая, насколько удивила его наивность собеседника.

      – И вас от следствия не отстранят?

      – А это не имеет значения. И без меня есть люди, которые