Враг всего сущего. Дмитрий Дашко

фраза звучала совсем неплохо. Я согласен получать синяки и шишки при условии, что за них хорошо заплатят.

      – Сколько я вам должен, Гэбрил, с учетом неприятных последствий для вашего организма?

      Я назвал сумму. Старик выслушал молча, лишь уточнил:

      – Как вы предпочитаете получить деньги: наличностью или чеком?

      – Лучше наличными, банкам я не доверяю.

      Ювелир отсчитал деньги замусоленными от долгого употребления купюрами. Наблюдать со стороны за работой его ловких пальцев было сплошным удовольствием. К тому же я не забывал, что совсем скоро эти деньги перекочуют в мой карман. Мысль об этом грела душу, как южное солнце раскаленную пустыню.

      Блюм закончил увлекательное занятие и не без сожаления передал тугую пачку купюр:

      – Пересчитайте, пожалуйста.

      – Спасибо, я привык верить клиентам.

      Я отдал старику отчет, но он не стал углубляться, лишь бегло пролистал несколько страниц. Он уже было собрался уходить, как его взгляд упал на пуговицу, найденную в руке мертвого барона, – я забыл убрать ее со стола. Старик вопросительно посмотрел:

      – Можно взглянуть?

      – Почему нет? – сказал я и кончиком указательного пальца подтолкнул пуговицу-змейку.

      Ювелир рассмотрел ее под разными углами, даже достал большое увеличительное стекло, снабженное ручкой. Я слегка заскучал, пока Блюм разглядывал под лупой увеличенное изображение пуговицы, но в итоге был вознагражден, поскольку ювелир пришел к окончательному выводу:

      – Надо же! Не хочу показаться нескромным, но эта штучка таки моих рук дело.

      – Вот как?! – мы с Лиринной заинтересовались практически одновременно.

      – А что тут такого? Все знают, что ювелир Блюм дока в своем ремесле, поэтому я еще никогда не жаловался на нехватку клиентов. Вот и на этот раз: мне заказали изготовить несколько пуговиц в виде змеек и украсить их драгоценными камнями для сценического костюма какой-то танцовщицы. Зовут ее… – старик напряг свою память, – кажется, Никавери или что-то вроде того.

      Я решил ковать железо, пока горячо.

      – Она сама приходила к вам с заказом?

      – Нет. – Старик даже крякнул от удовольствия, видимо, ему было приятно хоть ненадолго отвлечься от домашних неприятностей. – Был ее импресарио по имени Глок, поразительно неприятный тип, длинный такой, смуглый, с зализанными волосами. Я, признаюсь, сперва принял его за жулика, но он таки оказался порядочным человеком и расплатился со мной как полагается. Пришлось сделать почти тридцать таких пуговиц, поэтому я дал ему хорошую скидку как оптовому клиенту.

      – А он сказал, где работает эта танцовщица?

      – Увы, таки нет. Он что-то талдычил про какую-то экзотику, но для меня, старика, все, что творится за окнами мастерской, уже экзотика. Я, знаете, редко бываю на улице, а уж когда в последний раз выходил в свет, даже не помню. Кажется, это было лет десять назад, когда Эллочка была еще жива. Мы с ней посетили городскую филармонию. Был чудный