Хозяин драконьей гряды. Алина Углицкая

обхватить себя за щеки и взвыть.

      Мало того, что не помню, как умудрилась выйти замуж, выходить девять месяцев и родить, так еще и попала в какое-то средневековье!

      Повитуха, целители. Ванна на бронзовых ножках. И нянька! У меня! Великовозрастной девицы двадцати трех лет от роду!

      Откуда взялась?!

      Подчиняясь внезапному озарению, я прохрипела:

      – Зеркало! Поверни ко мне зеркало!

      – Госпожа, давайте я вас хоть оботру.

      – Нет! Сейчас же!

      И сама испугалась командных ноток, прозвучавших в моем голосе.

      Нянька развернула в мою сторону тяжелое псише. Протерла пар передником и застыла, неодобрительно глядя на меня.

      А я подалась вперед, к зеркалу, чувствуя, как внутри что-то съеживается. Сжимается, покрывается изморозью… Наверное, душа.

      Гладкое стекло, покрытое капельками влаги, отразило меня… И не меня.

      Нет, определенно что-то знакомое было. Но я действительно стала полнее, килограммов семь точно набрала. Спишем их на беременность.

      Мой аккуратный второй размер расползся до четвертого с плюсом. Но это было не все.

      Я поднялась, чтобы увидеть себя во весь рост.

      Можно поправиться или похудеть, отрастить грудь и попу… Но нельзя изменить тип фигуры! У меня от природы фигура «прямоугольник», мальчишеская. Кости тонкие, попка с кулачок. Ребра светятся, а талии нет.

      А теперь… Теперь на меня смотрела женщина в самом соку. Идеальные «песочные часы» с роскошной грудью и бедрами, а ещё отлично просматривалась узкая талия, чуть подпорченная обмякшим животом.

      Как во сне, я коснулась лица. Отражение в зеркале повторило мой жест.

      На меня смотрел мой ночной кошмар.

      Черные волосы, черные брови, черные ресницы, выбеленная до синевы кожа без единого признака румянца или веснушек…

      – Я… покрасилась? – пролепетала, хватаясь за голову.

      Волосы были тщательно зачесаны и уложены вокруг головы. Ни одной прядки не выбивалось из этой прически, поэтому я сразу не заметила изменений. Да и не до этого было.

      – Так давно уже, госпожа! Разве не помните? Матушка настояла. Негоже благородной девице бегать рыжей, как деревенщина.

      – Благородной… девице… – повторила я эхом.

      Внутри все покрылось льдом.

      Мои прекрасные волосы! Мой потрясающий золотисто-медовый оттенок, которым я так гордилась! Который лелеяла!

      Верно, я была не в себе, когда покрасила их в этот ужасный черный цвет!

      На моем лице отразились эмоции, и нянька побледнела. Подхватила кусок полотна с бахромой на концах и накинула на меня. Закутала, как ребенка, буквально спеленывая, запричитала:

      – Госпожа, вам нельзя волноваться. Сейчас я вас оботру, вот так. Рубашечку свежую. Помните ее? Матушка ваша прислала в том году, как раз на годовщину свадьбы с лаэрдом. А теперь идемте в постельку. Осторожно, не оступитесь.

      Матушка? Сомневаюсь, что она могла прислать мне такое! Только не моя мать.

      Нянька усадила меня на кровать. Но вместо того, чтобы лечь, я вцепилась в нее:

      – Что