Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают. Артем Драбкин

а потом спешивались. Мы говорили пехотному офицеру, который отвечал за взаимодействие с нами: «Скажите вашим людям, что они не должны толпиться возле танка, танк притягивает к себе огонь». Но пехотинцы обычно бежали за или рядом с танком, хотя танк притягивает к себе весь огонь, и они должны держаться на расстоянии. Тем не менее они этого никогда не делали. Еще мы брали на танк раненых. Я один раз взял в танк раненого русского офицера. Он хотел убежать от танка, но не смог. Когда он был у нас в танке, кто-то, или наводчик, или заряжающий, вытащил свой пистолет, просто чтобы его куда-то переложить, но он подумал, что его прямо сейчас застрелят, и очень испугался. Его было невозможно убедить в том, что он пленный в униформе и что его не застрелят. Потом была напряженная ситуация, я ему сказал, чтобы он вышел из танка, все равно, куда он пойдет, к нам или к русским, мне он в танке только мешал.

      – Вы брали на прицеп противотанковые пушки?

      – Нет, нет, у них были свои машины.

      22 августа мы начали новую большую операцию. Полк должен был занять район на другом берегу реки Жиздры. Наступление быстро продвигалось вперед. В 14.00 мы были уже в пункте, которого мы должны были достичь только вечером. Поэтому неожиданно нас атаковали «штуки», которые, несмотря на наши световые и опознавательные знаки, по нам отбомбились. Нам повезло, что не было потерь.

      23 августа наступление продолжалось, мы достигли нашей цели – бывшего, как я понимаю, имения с очень красивым парком, с древними, большими деревьями и кладбищем. Все дома были чистые, что было очень необычно, и покрашены в желтое – русские сделали из этого имения легочный санаторий. Мы встали в парке, как обычно, выкопали ямы, наехали на них танками, быстро провели техобслуживание танков, поели и легли спать.

      24 августа нас рано подняли по тревоге. Прорвались русские танки. Как позже рассказывали, из легочного санатория русским по радио сообщили обстановку. Одновременно с прорывом русских танков нас пробомбили русские бомбардировщики, висевшие над нами постоянно. Они уничтожили пункт связи, находившийся в санатории. Произошел горячий танковый бой. Постоянно меняя позицию, мы оказались на кладбище. Снаряды и мины разрыли могилы, и то, что там творилось, невозможно описать. Стоял чудовищный запах! Когда я это вспоминаю, меня до сих пор выворачивает. Около 12 часов бой закончился. Потерь у нас не было, а мы подбили три КВ-1 и четыре Т-34.

      В долине Жиздры мы видели обустроенные позиции и много русских. Пришел приказ их атаковать пятью танками и ротой гренадеров. Начало в 14.00 после артиллерийской подготовки небельверферами. Но, так как в 14.30 небельверферы еще не приехали или не были готовы открыть огонь, поступил приказ атаковать без артиллерийской подготовки. Когда мы выехали из парка, начался русский артиллерийский огонь, который все время усиливался и был необычайно плотным. В основном это были разрывы известных и ненавидимых нами 15,2-сантиметровых снарядов. У гренадеров с самого начала были существенные потери. Неожиданно наш танк получил