Ящер. Галина Чередий

на тебе в расплату за это известие, что доки у него не в порядке, потому и поехал после облавы на мигрантов на родину, где у него семья, оказывается, и у мамы он обретался, чтобы на аренде жилья экономить. Тяжелые тогда выдались для нас с Иркой деньки. Мама месяц почти пластом лежала, то рыдала, то молчала часами. Мы ее вообще одну не оставляли, боялись, мало ли что. А когда она наконец отошла, то стало понятно, что беременна и что-то делать с этим поздно. Вот она, вся эта гадская любовь вам до копейки. Так что, на хрен мне не сдалось вот такое счастье, мне лучше деньгами, надежнее будет.

      По лестнице вниз я неслась, жуя и оттирая салфеткой трикотаж на плече. Пятно оттираться не спешило, Любка у нас если уж метила – то наверняка, зараза. Ладно, под курткой кто там увидит-то!

      – Оба-на! Ерохина бежит! А ну стопэ, красотуля! – преградил мне дорогу Колька Соленый – наш местный кандидат в ряды серьезного криминала.

      Уже отчалился за угон по малолетке, вернулся недавно и корчил из себя авторитета перед ровестниками, баланды не нюхавшими и малышней, высиживая на корточках часами, поигрывая дешевыми четками и засирая все шелухой от семок, запиваемых крепким пивом.

      – Съ*бись с дороги, дебил, недосуг мне, – огрызнулась без церемоний, пытаясь обойти его.

      – Слышь, а ты че дерзишь мне, бессмертная чели? – взмахнул он граблями с растопыренными корявыми пальцами с несколькими синюшными партаками на них. – Я же хоть и не обидчивый, но могу и разозлиться!

      – И что? – я посмотрела на него прямо и шагнула вперед, вынуждая попятиться. – Мне начинать бояться?

      Я и раньше-то всегда знала на каком районе живу и как вести себя с такими вот героями у*банскими. Они вежливое за трусливое принимают, а доброе – за слабое, и хамство и понты для них все.

      – Смелая, да? Что типа научили тебя в этой конторе твоей руки-ноги ломать и по яйцам бить и бесстрашная совсем стала? – Колька попятился, но совсем с дороги не ушел.

      – А я и до конторы много чего умела или у тебя ранний склероз?

      Получал он от меня, давно правда, еще в шестом классе, но от души, даже родителей наших в школу вызывали, потому как при свидетелях вышло. Девочки-ромашки из меня как-то изначально не выходило, всегда знала, что папа-старший брат-просто добрый дядя ниоткуда не придет и меня не защитит, так что драться за себя и за Ирку никогда не стеснялась и дважды не думала ударить или нет.

      – Слышь, Ерохина, ну че ты сразу залупаешься? – пошел на попятную Соленый. – Я же поговорить хотел. Чисто по-людски.

      – Нет у меня ни времени, ни желания с тобой разговаривать! – я ломанулась вниз по лестнице.

      – А зря! Пристроилась раз на хлебное место, Ерохина, надо значит начинать отстегивать в общак районный, – заорал он мне вслед. – Чтобы пацанов наших правильных на зоне взгревать и все такое.

      – А они нам чего в этой жизни хорошего сделали?