Нежный киллер. Владимир Колычев

на ней!

      – Ямщикова?

      – Может быть, Ямщикова, а может, и преступника. На рукояти кровь. Много крови было, ее даже дождем не смыло.

      – Где монтировка?

      Возможное орудие преступления уже находилось у эксперта, это успокоило Павлова. Он велел Кудылину ехать к Зинченко, назвал адрес.

      – Может, все-таки чайку? – спросила женщина.

      – Может, лучше в спальню?

      Мужик, о котором говорила Софья, шатался и держался за голову, возможно, раненную выстрелом из ружья. Возможно, Ямщиков принял его за Шарьялова, остановился, набросился на него с монтировкой, от которой сам же потом и пострадал.

      – Так сразу? – кокетливо возмутилась Зинченко.

      – Покажете, из какого окна вы видели мужчину, – пожал плечами Максим. – За голову держался?

      Софья его не смутила, нет, но желания идти к ней в спальню не было. Действительно, какая разница, с какого ракурса она видела, возможно, убийцу? Важен сам факт. Тем более что сам из этой спальни ничего не увидит.

      – За голову.

      – А вам ночью не спалось?

      – Да генералить с вечера начала, думала по-быстрому, а оно как пошло-поехало.

      – Генеральная уборка?

      – Она самая!

      – Поздно закончили?

      – Говорю же, пошло-поехало.

      – А может, выстрел слышали?

      – Выстрел?

      – Из соседнего дома.

      – Витька стрелял? – удивилась Зинченко.

      – Не слышали?

      – Да нет… А стреляли?

      – Шарьялов к вам вчера не заходил?

      – А когда он ко мне заходит? – поморщилась женщина.

      – Не заходит?

      – Пусть только попробует!

      Софья повела плечами, как будто крылья расправляла.

      – А машина у вас чья? – спросил Максим.

      Зинченко растерянно моргнула, глядя на него.

      – Так это…

      За спиной открылась калитка, Максим думал, что пришел Кудылин. И невольно вздрогнул, увидев здоровяка в кожаной куртке, который не входил, а, казалось, втискивался в проем калитки, настолько широкими плечами он обладал.

      Здоровяк остановился, одним глазом он, казалось, смотрел на Максима, другим сверлил Софью. Губы плотно сжаты, на скулах вздуваются желваки. Широкий лоб, маленькие глаза под массивными надбровьями, крепкий нос, тяжелый подбородок. На лбу две морщины, свидетельствовавшие об интеллекте уровня пещерного человека, заряженного исключительно на охоту – искать, рвать, убивать. И ведь он мог это делать, причем без всякой пощады. И не один, а в паре со своим дружком, который маячил у него за спиной. Такой же амбал с грубыми чертами лица.

      Все бы ничего, но Павлов узнал и одного, и другого. Видел их у ворот отдела, крутились там в ожидании своего босса. Двух телохранителей Никса приняли вместе с ним, а этих не брали. Эти уже позже появились. Павлов, конечно же, навел о них справки. Гречнев Иннокентий Витальевич и Пикалев Георгий Антонович, Кеша и Пикаль собственной персоной.

      – Это к вам? – спросил Павлов, обращаясь к Софье.

      Он мельком глянул на женщину, заметил, как она побледнела. Испугал ее незваный гость.

      – Да нет, – выдавила она.

      – Майор