Конфетки, бараночки…. Регина Грез

Ольга Карповна Ляпунова

      Меня преследовал запах гари, в носу щекотало – я громко чихнула и открыла глаза. Что такое? Взгляд уперся в пожелтевшую лепнину на высоком потолке, бледные обои в мелкий рисунок и пустую птичью клетку, обвел светлое окошко, прикрытое вязаными белыми шторками. На подоконнике цветочные горшки с бальзамином и геранью. Разве я не в подвале дедовой избушки?

      А-а, наверно, потеряла сознание и меня соседи нашли, вызвали врача, тот сунул укольчик, и я благополучно проспала до утра. В таком случае тетя Света должна маме позвонить, успокоить.

      Но вдруг обнаружилось, что лежу я не на кровати или диване, а почему-то валяюсь в сапогах и распахнутом пуховике прямо на задравшемся пыльном ковре среди пола. Вместо подушки – моя дорожная сумка, набитая кипой бумаг и чем-то вроде гальки. Ба, да это ж монеты!

      Разглядев гербы и названия, я чуть в голос не завопила – вот он дедушкин клад из тайного подполья: денежные ассигнации времен Александра II плюс три пригоршни серебряных и золотых монет.

      Ну, теперь весь поселок в курсе! Наследницу клада даже не удосужились на чистую постель уложить, побежали звонить в полицию. У дверей, наверно, приставили охрану. Смех и грех. А у меня голова болит и спину ломит, будто всю ночь каталась на снежных горках. И еще часы на стене противно потрескивают. Интересные часы – с гирьками в виде еловых шишек. Если не врут, сейчас ровно девять утра.

      Я поднялась и внимательно оглядела место своего заточения. Старинная мебель под орех, у шифоньера ручки фигурные желтоватые «а-ля слоновая кость» с цветочной росписью под старину, в буфете за стеклом куча посуды – фарфор и хрусталь.

      И вообще комната напоминает склад – завалена мешками, корзинами и коробками, из которых торчат бутылки с пестрыми этикетками, рулоны белых полотен с тонкой ручной вышивкой, раскрашенные прялки и доски, мужские сапоги со шпорами, книги, куклы, ножи – нет, судя по размерам, кинжалы и сабли. И все очень красивое, добротное, дорогое на вид.

      Под окном, где обычно расположены радиаторы отопления, стояли обернутые в плотную бумагу картины. В разорванном листе видна позолоченная рама и кусок неба крупными мазками.

      Кровать здесь все-таки имелась – железная на высоких ножках, а на ней толстые перины и горка подушек под кисейным покрывальцем. Рядом из стены выпирала круглая печка в потрескавшихся голубых плиточках, надо же – теплая, а вот труб и радиаторов батарей обнаружить так и не удалось. Неужели в Ожогино еще кто-то дровами топит? Странно.

      Я затолкала деньги обратно в сумку, с трудом ее застегнула и сунула под кровать, все равно находку заберут для музея. Мне бы свое сохранить. Но изучив содержимое кошелька, я пришла в тихий ужас, готовый смениться паникой.

      Банковская карточка исчезла, во всех отделениях торчали аккуратно сложенные купюры позапрошлого века, в кармашке для мелочи брякали желтые и серые монетки