Сотник. Бывших не бывает. Евгений Красницкий

остался старшим из пехотинцев, хилиарх. Таксиарх Анфимий убит, Лука Заяц тяжело ранен, у хилиархов шестой и седьмой таксиархий нет твоего опыта, а палатийский петушок, которого тебе сосватали в таксиархи, хвала всем святым, остался в лагере базилевса. С этого момента ты командуешь всей пехотой, оплитарх моры! Командиры «Волчат» и «Сладких девочек» получили на этот счёт письменные приказы, чтобы не вздумали кочевряжиться.

      – Слушаюсь! – непроизвольно вытянулся я.

      – Не тянись, не на плацу! – хмыкнул мне в лицо Вурц. – Тянуться мы будем, если выживем. Сейчас ты и твои щитоносцы мой главный козырь. Пока вы колом сидите у турок в заднице, они у нас в руках. Знаю! Вас осталась половина! Я уже приказал травматам выгнать из лазарета всех, кто способен поднять щит и копьё. Потерявшие коней катафракты тоже достанутся тебе, по крайней мере у тебя будут люди для задних рядов. Это всё, что я могу для тебя сделать.

      – Спасибо, Варда! – Я впервые назвал светлейшего по имени.

      – На том свете угольками сочтёмся, Макарий, – улыбнулся дука. – Теперь ты третий в командной цепочке, мерарх Камица принял командование конницей и заменит меня, если со мной что-то случится. Он, как теперь и ты, знает всё. Приказ прост – держаться! Если вас сомнут, кавалерия отступит к обозу и будет обороняться там. Хотелось бы мне и пехоту вытащить туда, но, боюсь, вас раздавят на марше, не те у тебя сейчас бойцы, чтобы прорываться с боем, а на этом холмике среди валунов и трупов вы устроились весьма уютно. Так что будем танцевать прежний танец. Я тебе оставлю несколько своих ипаспистов, они тебе понадобятся.

      – Ещё раз спасибо!

      – С тебя ещё горсть угольков, Макарий! А теперь поехали, пока этот иконийский петух там на поле не кончил от нетерпения! – расхохотался Вурц и, обернувшись к своим ипаспистам, приказал: – Коня хилиарху!

      – Подожди, я должен отдать приказы.

      – Валяй, оплитарх, не думаю, что тебе понадобится много времени для этого.

      Мне подвели рослого гнедого жеребца. Уже сидя в седле, я послал теперь уже моих ипаспистов к Никанору и Марку, хилиархам «Волчат» и «Сладких девочек». Никанору я приказал оттянуться чуть назад, а Марку усилить свою позицию валом из трупов, раз он до сих пор этого не сделал. Ну и, разумеется, стоять до конца. После моей смерти командовать предстояло Марку. Чудом выживший под копытами спахов кентарх лучников Дамиан получил приказ принять командование над всеми уцелевшими стрелками. На время моего отсутствия командовать «Жаворонками» оставался кентарх первой сотни Афраний.

      Ипасписты устало отсалютовали и отправились развозить мои распоряжения, а наша небольшая кавалькада двинулась на переговоры. Со стороны мы смотрелись довольно неважно. Дука, справа от него я, слева трубач, позади нашей тройки знаменосец – мальчишка из аристо[4], повзрослевший за сегодняшний день на полтора десятка лет, и пять ипаспистов дуки. Все в изрубленных доспехах, покрытых пылью, кровью и грязью, уставшие, голодные и злые. Зрелище это не очень-то сильно походило на героические выдумки палатийских

4

Аристо – аристократ.