Школа хороших матерей. Джессамин Чан

сегодня, что Гарриет делает сейчас, что Гарриет будет есть на завтрак, передает ли Гаст каждый день привет от нее, как обещал. «Мамочка любит тебя. Мамочка скучает без тебя. Мамочка так жалеет, что не может быть с тобой. Мамочка скоро вернется».

* * *

      Матери выходят из автобуса. Они щурятся и дрожат от холода. Разминают ноги, протирают глаза, сморкаются. На парковку перед спортивным манежем заезжают другие автобусы. Сколько же здесь будет матерей? У здания семейного суда она насчитала восемьдесят шесть женщин. Рени сказала ей, что настоящие преступницы – убийцы, похитительницы детей, склонные к насилию, растлительницы, торговки детьми, порнографистки – все еще отправляются в тюрьмы. Большинство матерей, с которыми имеет дело СЗР, обвиняются в небрежении. Так происходит вот уже несколько лет.

      – Наблюдение обеспечивает безопасность, – сказала ей Рени. – Я надеюсь, никто не будет выходить за рамки.

      На такую же волну Фрида настраивала и своих расстроенных родителей.

      Охрана ведет матерей с парковки на широкую аллею, высаженную дубами. Они словно оказались во Франции. В загородном имении. Они идут минут десять. Фрида слышит, как кто-то из охраны говорит, что они направляются к «Пирс-холлу». Впереди здание серого камня с окнами в белых рамах, высокими белыми колоннами, серой купольной крышей.

      У входных дверей стоит белая женщина в розовом халате, по бокам от нее два охранника.

      Рене полагала, что их отправят куда-то в уединенное место, но матери оказались в здании прежнего колледжа свободных искусств, одного из многих обанкротившихся в последнее десятилетие. Фрида побывала здесь двадцать два года назад, когда с родителями подыскивала для себя учебное заведение. Она до сих пор помнит подробности. Родители тысячу раз их обсуждали, потому что именно его выбрали для дочери. Здесь территория в четыреста акров для тысячи шестисот студентов, две рощи, пруд. Амфитеатр под открытым небом. Свой дендрарий. Туристические маршруты. Ручей.

      Колледж был основан квакерами. Тут еще остались велосипедные парковки. Бачки для мусора. Доски объявлений с торчащими из них скобками степлера. Белые садовые стулья. Голубые лампы аварийного освещения и будки таксофонов. Кажется, она должна почувствовать облегчение Она воображала себе комнаты без окон, подземные бункеры, одиночное заключение и побои. Но они в минутах ходьбы от важной трассы. Кампус – мир ей знакомый. У охранников нет оружия, а матери не в наручниках. Они все еще часть общества.

      Примечания