Скорбь Сатаны. Мария Корелли

Так же происходит и с осужденными преступниками – в тюрьме их кормят куда лучше, чем честных тружеников. Я верю в то, что, выбирая добропорядочность, женщина совершает ошибку – таких считают скучными.

      – Но вы же шутите! – сказал я, снисходительно улыбаясь. – Глубоко в душе вы придерживаетесь совсем иных убеждений.

      Она ничего не ответила мне – снова поднялся занавес, и на сцене появилась порочная героиня пьесы, «весело проводившая время» на борту роскошной яхты. Последовал напыщенный, неестественный диалог, в ходе которого я расположился в тени ложи, и ко мне вновь вернулась былая самоуверенность наряду с самомнением, покинувшие меня при виде красоты леди Сибил, и бесстрастное хладнокровие и самообладание сменили лихорадочную спутанность мыслей. Мне вспомнились слова Лучо: «Полагаю, что леди Сибил продается» – и я торжествующе думал о своих миллионах. Я взглянул на старого графа, униженно крутившего свои седые усы, с волнением вслушивающегося в речь Лучо, очевидно, касавшуюся финансовых махинаций. Затем я с наслаждением перевел взгляд на прелестные изгибы молочно-белой шеи леди Сибил, ее прекрасные руки и грудь, пышные волосы цвета спелого каштана, великолепные черты надменного нежного лица, томные глаза и прошептал про себя: «Всю эту красоту можно купить, и я так и сделаю!» Ровно в ту же секунду она повернулась ко мне, сказав:

      – Вы же знаменитый мистер Темпест, так?

      – Знаменитый? – эхом откликнулся я, чувствуя глубокое удовлетворение. – Что ж, это вряд ли… еще нет! Мой роман еще не опубликован…

      Ее брови удивленно взметнулись вверх.

      – Ваш роман? Не знала, что вы его написали!

      Мое польщенное тщеславие растаяло, как дым.

      – Ему дали весьма громкую рекламу, – выразительно проговорил я, но она прервала меня, рассмеявшись.

      – Все эти объявления я никогда не читаю – слишком хлопотно. Когда я спросила, вы ли тот знаменитый мистер Темпест, я имела в виду, тот ли вы миллионер, о котором в последнее время столько разговоров?

      Я ответил ей несколько холодным утвердительным кивком. Она испытующе смотрела на меня поверх кружев своего веера.

      – Должно быть, обладание таким состоянием приносит вам столько наслаждения! И ведь вы так молоды и хороши собой.

      Удовлетворение заняло место уязвленной гордости, и я улыбнулся.

      – Вы весьма любезны, леди Сибил.

      – Почему? – спросила она, смеясь – какой милый, тихий смех! – Потому, что говорю правду? Вы действительно молоды, и в самом деле хороши собой. Обычно миллионеры просто омерзительны. Фортуна, даруя им деньги, часто лишает их ума и привлекательности. А теперь расскажите мне о своей книге!

      Казалось, она утратила прежнюю сдержанность, и на протяжении последнего акта пьесы мы свободно шептались, что помогло нам почти что довериться друг другу. Образ ее теперь виделся мне полным прелести и обаяния, и я вновь оказался полностью очарованным ей. Когда спектакль закончился, мы покинули ложу вместе, и поскольку