Свента (сборник). Максим Осипов

гитару и еще – рюмки и коньячок.

      – Не дай себе засохнуть, Ксюша! Лимончик порежь, огурчики вот, маслинки, рыбку.

      Второй день поста, эх, будет что рассказать на исповеди.

      – С праздничком тебя, с женским днем! Тостуемый пьет до дна.

      В глазах его слезы, быстро хмелеть стал. В прежние, еще советские, времена они, как говорится, встречались. Ксения забегала после работы, они запирали дверь, Егор обнимал ее и ласково спрашивал: “Угадай, Ксюша, кого сейчас будут иметь?” Как молоды мы были… Он и теперь пробует обнять Ксению, она мягко высвобождается.

      – А может, у меня этот, сексуальный всплеск?

      Уж какой там всплеск. По-настоящему Егор всю свою жизнь любил одну женщину – Пугачеву Аллу Борисовну. “За эту бабу, – говорил он, – я невинного человека убить готов”. И в Ксюше особенно ценит голос.

      – Споем?

      – Не гони, – просит Ксения. – Позже споем.

      Егор откидывается на спинку дивана, жмурится:

      – Давай тогда про божественное… Я люблю… Что у вас там за число зверя?

      Поздно до нашего города добираются новости. Она принимается объяснять: штрих-код, три шестерки, как на этой бутылке – ясно тебе? Так на любом изделии.

      – Да зачем они нужны, будем говорить, три шестерки? Чего-то я не пойму. – Егор забирает бутылку, собирается наливать.

      Она не может точно сказать.

      – Вроде для этой, синхронизации…

      – Ха-ха-ха, – смеется судья. – Для синхронизации у нас “Три семерки”! Портвешок. Поняла?

      Егор веселый, и с ним тепло, весело. А чего не веселиться? Деньги есть, дело делает нужное, интересное. Зря она не стала юристом. Верочку вот надеялась в люди вывести… Вспоминает утро, мрачнеет. Надо Егору рассказать про учителя: в городе, в их с Егором городе, чужой человек.

      – Егор, ты Верочку мою помнишь? Кто ее сбил с пути – представление имеешь?

      Тому весело – удачная вышла шутка про портвешок:

      – Учитель, что ли? Ладно тебе, с какого пути? Сама говорила: ничего у них не было.

      – Именно что учитель. Вот и учил бы. А то – литературные четверги, стихи, проза…

      – Ксюш, да при чем тут?.. Верочка ведь, ты извини, всегда была у тебя какая-то не такая. Ладно бы только папашу своего недоделанного жалела. Так всех ведь подряд несчастненьких. Помнишь, бомжа с улицы притащила?

      – Нашел, что вспомнить, это Верочка еще ребенком была.

      – А учителя брось. Скучно тебе, ты и маешься. Успокойся, Ксюш. Перемелется, время лечит.

      – Теперь меня послушай, Егор. Чужой человек у нас в городе. Враг – не враг, но вообще-то враг. Или кто-то использует ситуацию. Бумаги пишет твой учитель, будьте-нате. Хочешь, дам почитать?

      Егор отмахивается: мало у него разве своих бумаг?

      – Земля им твоя приглянулась, – как бы вскользь, между прочим, произносит Ксения, тоже искусство – так вот сказать.

      Егор умеет быть и серьезным:

      – Земля?! Кому?!

      – Кому-кому… Чужие люди пришли в наш дом, Егорушка. Чужие люди!

      – Всякий, кто замахивается на