Все-все-все сказки про животных. Виталий Бианки

усач, а всё напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил – зато сам своей песнею доволен.

      А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.

      Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит.

      Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве.

      Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо смычков – длинные задние лапки коленками назад. На крыльях – зазубринка, а на ножках зацепочки.

      Трёт себя Саранча ножками по бокам, за-зубринками за зацепочки задевает – стрекочет.

      Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.

      «Эх, – думает долгоносый Бекас под кочкой, – надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся… Эх! Была не была, – полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!»

      Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака. Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понёсся вниз, переворачиваясь с боку на бок, как брошенная с высоты дощечка. Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.

      И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.

      А это Бекас.

      Отгадай, чем он поёт?

      Хвостом!

      Лесные разведчики

      В дупле корявого дерева среди глухого леса поселились две совы – серые неясыти.

      Ранней весной неясыть-самка снесла прямо на трухлявое дно дупла четыре круглых белых яйца.

      Совы вылетали из дупла только по ночам, когда все другие птицы спят. Поэтому никто в лесу не знал, где живут эти страшные ночные разбойники.

      Не знали этого и крошечные корольки с огненно-жёлтыми шапочками на голове. Они долго искали по всему лесу спокойное место для своего гнезда. В конце концов они выбрали высокую ёлку как раз рядом с корявым деревом, где прятались совы. В начале лета, когда в дупле вылупились совята, корольки тоже устроили себе гнездо.

      Высоко над землёй, на самом кончике ветки, они ловко сплели гибкие иглы хвои.

      Совам казалось снизу, что на широкой еловой лапе перепутались в клубок мелкие веточки. Им и в голову не приходило, что в этом клубке было уютное круглое гнездо из мха, стебельков травы и крепкого конского волоса. Сверху корольки убрали гнездо еловым лишайником, в стенки вплели тонкие паутинки, а внутри выстлали пёрышками; на эту мягкую подстилку самка отложила восемь розовых с бурыми крапинками яичек, величиной с горошину.

      Не прошло и двух недель, как в гнезде у корольков забарахтались голые малютки.

      Совята к этому времени уже подросли. Старые неясыти ловили ночью в лесу мышей и птиц, разрывали на куски и кормили ими своих голодных пушистых птенцов. Совята становились всё прожорливее.

      Они громко требовали себе мяса даже днём, если за ночь родители не успевали досыта накормить их.

      Только теперь корольки узнали, какие страшные соседи жили под их гнездом.

      Ростом корольки были не больше стрекозы. Своими слабыми клювами и лапками они не могли защищаться от свирепых сов.

      И