Дом Цепей. Стивен Эриксон

поодаль – юноша видел сквозь туманную пелену. Все семь.

      – Неужели, Уригал, я стою сейчас пред тобою? – удивился Карса.

      «Твой дух, но не тело. Твой дух сумел покинуть смертную темницу».

      – Уригал, я… не выполнил данных тебе клятв.

      «Не выполнил, Карса Орлонг. Ты покинул нас. Теперь и мы тоже покидаем тебя. Мы вынуждены искать другого воина, превосходящего тебя силой и стойкостью. Того, кто не сдастся врагам и не убежит с поля боя. Мы ошиблись в тебе, Карса Орлонг».

      Туман то густел, то истончался. Воитель стоял на вершине холма, который медленно оседал. От его рук вниз по склону тянулись цепи. Сотни оков, уходящих во все стороны. Туман сделался радужным. Концы цепей скрывались в нем, и там происходило какое-то движение. Услышав хруст, Карса опустил глаза. Оказывается, он стоял на костях. То были кости теблоров и низинников. Весь холм целиком состоял из костей.

      И вдруг цепи опали. Радужный туман двигался к нему, и то, что скрывалось за туманом, тоже двигалось.

      Молодого воина охватил ужас.

      Из тумана появлялись трупы. Многие были обезглавлены. У каждого в груди зияла рваная рана, и туда уходила цепь. Мертвецы протягивали к Карсе руки; их пальцы с длинными ногтями непрестанно шевелились. Достигнув подножия холма, покойники начали карабкаться вверх. Они спотыкались и падали, но снова поднимались и карабкались дальше.

      Юноша силился убежать, но кости не пускали. Они крепко опутали ему ноги.

      «Веди нас, воитель!» – слышалось со всех сторон.

      «Веди нас, воитель!» – повторяли полуистлевшие глотки.

      Карса закричал.

      «Веди нас, воитель!»

      Руки мертвецов были совсем рядом. Ногти царапали воздух, приближаясь к его лицу.

      Кто-то ухватил Карсу за ступню.

      Голова его запрокинулась, громко стукнувшись о доски. Он глотнул воздуха, и тот струей песка потек ему в горло. Карса закашлялся и открыл глаза… Перед ним слегка покачивалась палуба корабля. На палубе стояли матросы и молча глядели на него.

      Нижняя часть лица все еще была завязана мешковиной. Карса продолжал кашлять, обжигая себе легкие. В горле творилось что-то непонятное, словно там оборвались все жилы. Наверное, он кричал. Кричал долго, не переставая, и теперь в глотке образовался комок, не пускавший воздух.

      Карса понял, что умирает.

      «Мы решили пока не бросать тебя, – послышалось у него в мозгу. – Дыши, Карса Орлонг. Дыши, если не хочешь вновь увидеть свою смерть. Дыши».

      С него наконец-то сорвали ненавистную тряпку. В легкие хлынул холодный воздух.

      Глаза слезились, и Карса плохо видел стоящего рядом Торвальда Нома. Лицо и борода даруджийца потемнели. Ном о чем-то его спрашивал, громко выкрикивая слова, однако Карса почти ничего не слышал. Слова, будто камни, отлетали прочь, ударяясь о застывших, охваченных страхом малазанцев.

      Карса поднял глаза и не узнал неба. Там клубились тучи – серые, лиловые и черные. Между ними светились красновато-коричневые разрывы, напоминающие раны. Надвигалась буря. А из разрывов опускались… цепи. Они хлестали море на всем его протяжении, до самого горизонта. Сотни толстых черных цепей.