Защитник. Елена Сергеева

пло, и наши губы снова находят друг друга, и поцелуй, как воронка, утягивает в бездну наслаждения.

      Его руки стягивают лямки сарафана с плеч и находят грудь. Отзываюсь на это бомбическое прикосновение нечленораздельным мычанием.

      – Двигайся сама.

      Упираюсь коленками в сиденье и выполняю просьбу.

      Тяжелое сбившееся дыхание, перекликающиеся стоны, его руки на моих бедрах, убыстряющие ритм, и я взрываюсь, распадаюсь на атомы и падаю на его плечо…

      Парень догоняет, сделав всего несколько движений, и до боли вжимает меня в свои бедра.

      Пару минут не двигаемся и молча приходим в себя.

      – Хочешь прокатиться? – звучит неожиданно.

      Хлопаю ресницами, не до конца осознав вопрос. Я все еще расплавленная субстанция, у которой отключена функция схватывания на лету.

      – Не тормози, детка! На машине… На мне ты уже покаталась.

      – Но у меня нет прав… – растерянно лепечу я и слышу его такой сексуально-будоражащий смех.

      – Ночь уже. Да и откуда здесь гайцы?!

      Сесть за руль – моя навязчивая идея.

      Я прокомпостировала Артему все мозги, упрашивая дать мне прокатиться на его крутой тачке, когда получу права. Он все время ловко уходил от ответа, и вот так неожиданно прозвучало долгожданное «да», оглушив и обездвижив мое тело.

      – Соглашайся, пока не передумал.

      Киваю и растягиваю губы к ушам, осознавая, что я не ослышалась и через пару минут сяду за руль и дам газу этой шикарной малышке.

      Машина – эта мечта из другой заоблачной жизни, которая у меня обязательно будет, и я просто не могу отказаться от предложенной возможности.

      Открываю дверь, слезаю с парня и, поправив одежду, направляюсь за руль.

      Плюхаюсь на сиденье и, вспоминая слова инструктора, регулирую кресло, поправляю под себя зеркала и пристегиваюсь.

       Ухмыляется.

      – Ты готовишься, словно собралась участвовать в гонке.

      – Так положено, – бубню я, не обращая внимание на прозвучавший сарказм. – Ты тоже должен пристегнуться.

      – Не учи ученого!

      Не спорю. Не хочу оказаться на пассажирском сиденье и завожу мотор. Он так приятно ласкает слух. Наслаждаюсь этим звуком, как всегда наслаждаюсь процессом получения из негатива с помощью проявителя и закрепителя фотографии. Несмотря на существующие крутые цифровые камеры, я люблю взять потрепанный «Зенит» отца и сделать снимки по старинке. Меня увлекает таинство рождения фотографии.

      – Лупи!

      Трогаюсь и медленно направляю «Ауди» на дорогу. Она такая послушная и отзывчивая, что едва я касаюсь педали газа, мгновенно стартует.

      Первую улицу осторожничаю, потом немного ускоряюсь.

      – Молодец! – хвалит Артем. – Ты толковая девчонка. Во всем.

      Улыбаюсь.

      – Сейчас будет прямой участок. Можешь ускориться.

      Киваю и даю газу.

      Машина тут же прибавляет, и я, не сдерживая эмоций, воплю:

      – Вау!

      Смеемся, пока он резко не орет:

      – Тормози!

      Прекрасно слышу голос парня, но перед глазами вылетевший на перекресток автомобиль, и я впадаю в ступор.

      – Тормози! – еще громче орет Артем, и я вроде давлю на педаль тормоза и одновременно выкручиваю руль влево, пытаясь уйти от столкновения.

      Оглушающий жуткий звук скрежущегося металла и бьющегося стекла.

      – Нет! – вырывается из меня, и я вскакиваю в постели.

      Тело трясет, на лбу испарина, а я пялюсь в пустоту перед собой и пытаюсь успокоиться, осознав, что сейчас авария мне всего лишь приснилась. Да, снова этот детально прорисованный сон, будто фильм, снятый по мотивам моих воспоминаний и транслируемый мне не менее нескольких раз в месяц.

      Вытираю краем пододеяльника лицо и вылезаю из кровати.

      Меня все еще трясет и необходимо успокоительное, чтобы отпустило.

      Подхожу к столу и вытаскиваю из ящика помятую пачку «Vogue».

      Я редко курю в последнее время. Почти справилась с зависимостью, которую приобрела из-за настоящей аварии, перевернувшей мою жизнь на до и после, но сейчас мне необходима пара затяжек никотина.

      Всовываю ноги в тапки, тело в длинную кофту и выхожу из комнаты.

      Внизу на кухне горит свет. Я вижу полосу, рассеивающую темноту, и практически бесшумно спускаюсь по лестнице, чтобы не привлекать к себе внимание.

      Подойдя к двери, слышу храп. Видимо, отчим опять загулял и уснул прямо за столом.

      Как мне осточертело все! И дыра, в которой я живу, и мать, что терпит этого отвратительного мужчину.

      Захожу на кухню. Так и есть. Недоеденная закуска на столе, недопитая бутылка и пьяная морда, уткнувшаяся в руки и издающая отвратительные звуки.

      Выключаю свет и иду на улицу.

      Холодный