О праве войны и мира. Гуго Гроций

войнами Господними, ибо они были предприняты Господним повелением, а не человеческим решением. Более непосредственное отношение к нашему вопросу имеет то обстоятельство, что евреи под предводительством Моисея и Иисуса Навина отразили оружием нападение амалекитян (Исход, XVII), чего до совершения этого дела Господь не разрешил, после совершения же одобрил.

      2. Однако Бог предписал народу своему также общие и постоянные законы о способе ведения войны (Второзаконие, XX, 10, 15), тем самым показывая, что справедливая война может вестись даже без особого повеления; ибо он тут же прямо отделяет причину войны с семью племенами от причины войн с другими племенами; а так как он ничего не постановляет относительно справедливых причин ведения войны вообще, то тем самым он свидетельствует, что такие справедливые причины войны в достаточной мере очевидны по самой природе. Сюда относятся: охрана границ государства в войне Иеффая против аммонитян (кн. Судей, XI), случай насилия над послами в войне Давида против них же (II Самуил, X). Тут же необходимо заметить, что, по словам божественного автора Послания к евреям, Гедеон, Варак, Самсон, Иеффай, Давид, Самуил и некоторые другие верою покорили царства, доблестно сражались на войне, обращали в бегство чужестранцев (XI, 33, 34). Как показывает в этом месте последовательность изложения, слово «вера» означает убеждение, согласно которому все, что только ни делается, угодно Богу. Так, между прочим, и мудрая женщина свидетельствовала Давиду, что он ведет войны священные, то есть благочестивые и справедливые (I Самуил, XXV, 28).

III. Согласным мнением

      1. Сказанное нами подтверждается согласным общим мнением всех народов, в особенности же мудрецов. О насилии в целях самозащиты известно место у Цицерона в речи «В защиту Милона», где приводится свидетельство самой природы: «Таков не писаный, но прирожденный закон, которому мы не научились, которого не восприняли, не вычитали, но который позаимствовали, почерпнули, извлекли у самой природы; которому мы не обучены, но в соответствии с которым созданы; в котором не наставлены, но которым мы проникнуты; закон, гласящий, что если наша жизнь подвергнется опасности вследствие коварства или насилия вооруженной рукой со стороны разбойников или неприятеля, то любое средство избавления дозволено»[77]. «Этот закон, – по словам того же автора, – разум внушает людям образованным, необходимость – варварам, обычай – народам, а сама природа предписывает диким животным любыми доступными средствами отражать всяческое насилие, грозящее нашему телу, существованию и жизни». Юрист Гай полагает: «Против угрожающей опасности естественный разум дозволяет самозащиту». А юрист Флорентин говорит: «По праву выходит так, что все, предпринимаемое ради защиты своего тела, признается правомерным» (L. Itaque D. ad 1. Aquil. L. ut vim D. de lust. et iure).

      Иосиф Флавий пишет: «Такой естественный закон, свойствен- ный всем, а именно – стремление сохранить жизнь; по этому же самому мы считаем врагами тех, кто имеет явное намерение лишить нас жизни» («Об иудейской

77

Сенека: «Вернейшее средство защиты исходит от того; что всего ближе; каждый предоставлен самому себе».

Квинтилиан: «Прежде всего и во всех отношениях необходима самозащита, ибо по природе наша собственная безопасность важнее гибели противника» (кн. VII, гл. 11).

Верно поэтому сказано о Геркулесе в «Трахинянках» Софокла:

Коли хотел он защищать себя,Смягчится Зевс к нему за правый бой.

См. также «Закон вестготов» (кн. VI, разд. I, гл. 6).