Руны на шевронах. Алексей Лавров

логика, которая моё всё. Следуя ей, родимой, убедился, что живой, теперь подумаем, кто такой «я». Вот Манечка меня давеча перевязывала и обтирала, так хоть режьте – не моё это тело! Какое-то маленькое! Ну, не совсем прямо мелкое, но точно меньше моего!

      Спрашивать у медперсонала зеркало я не стал. Вообще, молчал, чтобы не давать потенциальному противнику лишней пищи для размышлений. А что противник лишь пока потенциальный, для меня аксиома. Уж так воспитан.

      Кстати, о воспитании. Катенька рассказывала мне о попаданцах и разных мирах, её веселило, что сам я такой литературы не читал. Забавляло девушку, что из гаджетов в классе долго только у меня был персональный компьютер!

      Так вот себя попаданцем в чужое тело я считать не мог! Ну, не могут написать что-нибудь умное сочинители этакой мути!

      Но факты…

      Подошёл с другого боку. Пофиг я, сосредоточился на том, куда меня занесло. Вот некоторые учёные ломают голову, как установить контакт с другим разумом. Кто им сказал, что оно разумное? По каким признакам они это поняли?

      Я начал с поисков иной разумности в собственном теле. Для начала принял вводную, что оно не моё…

      Странно, но голова стала болеть меньше и как-то иначе – я будто ощутил неродные области мозга, знакомился с ними. Они тоже приняли моё существование и всё больше сдруживались со мной.

      Ёлки! Как, оказывается, больно и грустно умирать! Того мальчишку я увидел во сне. Всего пятнадцать лет. Скоро будет шестнадцать, а осенью его отправят в кадетский корпус при Академии Генштаба Московского княжества. Должны были отправить.

      Общался с Артёмом во снах. На мою удачу, его звали также. Он погиб, мне достался его растущий, хоть и немного поврежденный организм. Буду надеяться, что его душа нашла хороший приют…

      Но всё равно даже организму легче умереть, чем менять хозяина, потому наша притирка шла так долго. Он свыкался с мыслью, что отныне всем в нём заправляю я и расставляю мебель по своему вкусу. А я привыкал к идее, что я чёртов попаданец!

      Так сначала во снах я увидел Артёма, его старшего брата Григория, его папу и маму. Его любовь Танечку Сокольникову, что была его одноклассницей. Как его учили читать, как брат уговаривал его не бояться и спрыгнуть с ветки старой ирги, куда он сдуру залез в девять лет…

      И как всё кончилось. Ехали всем семейством из загородного имения – отца неожиданно вызвали из отпуска. Папа велел сыновьям пристегнуться, хоть и ехали они сзади. Григорий честно выполнил папино приказание, но и Артёма не стал сдавать – тот просто из вредности лишь накинул ремень. Ехали по великокняжеской трассе, когда отец вдруг закричал:

      – Тормоза! Что с тормозами! – и направил машину тормозить об бетонный отбойник.

      Что-то в его голосе заставило Артёма открыть дверцу и выйти на скорости в сто шестьдесят километров. Его подбросило на дороге, последнее, что он запомнил – их седан врезается в бетон, летят искры, но внезапно уходит с трассы,