Сокровища ханской ставки. АНОНИМУС

нетерпеливо отвечал ему действительный статский советник.

      После этого движение восстановилось в прежнем неторопливом темпе. Сивка лениво цокал копытами по ухабистой дороге, телега переваливалась с боку на бок, норовя вывалить своих пассажиров наземь, как совершенно ненужный и обременительный груз. Чтобы не оказаться на земле, им приходилось крепко держаться за борта, что, как легко догадаться, настроения тоже не прибавляло.

      Несколько минут помощник, надувшийся, как аэростат, ехал молча, потом внезапно заявил во весь голос:

      – Рано!

      Нестор Васильевич посмотрел на него вопросительно: что именно рано?

      – Рано крепостное право отменили, – отвечал китаец. – Теперь ему и в зубы не дашь, этому жулику.

      Загорский пожал плечами: их возница – бедный человек, выживает, как может. В конце концов, для них с Ганцзалином эти два рубля ничего не значат, а для крестьянина – большое подспорье. И вообще, надо понимать, что они довольно далеко отъехали от Санкт-Петербурга, и вокруг уже не привычная им Европа, а тысячелетняя Русь.

      Однако китаец уперся: дело не в деньгах, но раз уж договорился, слово надо держать. Нестор Васильевич хотел было посоветовать Ганцзалину обратиться с этой максимой к его же китайским соотечественникам, которые славятся своей честностью в делах, но поглядел на обиженный вид помощника и передумал.

      – Ты обратил внимание, что госпожа Котик ехала в поезде с одним только ридикюлем? – спросил вместо этого Загорский, видимо, желая отвлечь Ганцзалина от неприятных мыслей.

      – Ну, обратил, – пробурчал тот. – И что это, по-вашему, значит?

      – Пока, видимо, ничего, – отвечал хозяин. – Просто любопытно, куда и зачем она ездила совершенно без багажа?

      Однако Ганцзалин, судя по всему, не собирался беседовать о столь ничтожных материях в то время, как их с хозяином только что самым бессовестным образом нагрели на целых полтора рубля. Загорский, видя его настроение, тоже умолк и думал о чем-то своем.

      Часа через полтора непрерывной езды вдоль полей они въехали в небольшой лес.

      – Леса тут должны быть редкостью, – заметил Загорский, – все же вокруг степь.

      Возница заметил, что тут не только лес имеется, но даже и озеро при нем, по имени Листвянка. Нестор Васильевич кивнул: судя по тому, что лес растет на его берегах, озеро должно быть не солончаковым, а пресным, что в здешних местах тоже встречается нечасто.

      Солнце тем временем уже начало садиться, и в лесу быстро сгущались сумерки. За деревьями, стоявшими вдоль дороги, заблестело обширное водное зеркало.

      – А скажи-ка, братец, слышал ли ты о недавних убийствах в Розумихино? – ласково обратился Нестор Васильевич к старику вознице.

      Тот поскреб в бороденке и отвечал как-то смутно, что земля слухом полнится. Говорят, чухонца убили и еще вроде как околоточного. Чухонца-то нашли, а вот фараона пока нет.

      – А не полнится ли земля слухами, кто именно мог их убить? – продолжал свои расспросы Нестор Васильевич.

      Старик