Инженер. Часть 8. Рабочий чертеж. Евгений Южин

не могло. Ну, во всяком случае, мне приятно было так думать.

      Несколько дней экспериментов в пустовавшем имении подарили надежду на успех. Первые попытки защититься от Источника с помощью наскоро наклеенных на подходящую доску разнокалиберных осколков магического стекла показали перспективность выбранного пути. Поток – как музыка, сильная и яркая. Символы, записанные Храмом, – совсем другая мелодия. Незащищенный, я как бы пытался расслушать малопонятную оперу, пока рядом гремел рок-концерт. Искажаясь на осколках, музыка Источника ломалась, теряла ритм и мелодию, рвалась на клочки. И чем мельче были эти кусочки, тем явственнее проступала слабая песня символов. Как если бы я пытался расслышать мелодию, пока рядом шипел ненастроенный телевизор. Я уже чувствовал: еще немного, еще мельче размер осколков – и я смогу отгородиться, отодвинуть на задний план невыносимый в чистоте поток. Пытался толочь стекло в мелкую кашу – помогало, но плохо, стало ясно: кроме размеров, играла роль упорядоченность, равномерность распределения рисунка. Выяснил, что оптимально – наложение под углом в сорок пять градусов двух сеток из элементов с пирамидальными вершинками. Но, лохи задери, это же настоящее ювелирное искусство! Я так полжизни проведу, выклеивая под микроскопом инопланетный катафот! А до того еще, блин, микроскоп этот соорудить надо!

      К счастью, подвернулся относительно крупный осколок с плоской поверхностью. Вооружившись каленым шилом и линейкой, весь вечер накануне и часть утра я провел, расчерчивая капризный материал. Некогда полированная поверхность покрылась мутным серым пятном, выглядевшим под сильной лупой неряшливой пашней, созданной бухим пахарем на такой же пьяной кобыле. Но эффект был! Да, пятнышко было слишком маленьким, поток безжалостно прорывался, сметая сознание, но я впервые почувствовал некоторое облегчение, как будто посреди могучего водопада открылось крохотное окошко относительного спокойствия.

      Мне нужна заготовка. Настолько большая, насколько возможно! И я ее получу, даже если на моем пути встанет не только весь Орден, но и любимая женщина. Прости, Ана, меня уже не переделать. Я как наркоман, одержимый болезненной страстью, забываю о семье и доме, влекомый тайной. А тут еще такая тайна!

      Так. Вот я в покоях супруги. Где это чертово зеркало? Комната в башне на противоположной от мастерской стороне залита солнцем. Слепящие квадраты окон раскинулись фигуристыми коврами. Мелкая пыль резвится в лучах. Блин, да вот же оно! Перевернутый бронзовый овал на крохотном столике. Маленькое. Господи, мне бы еще раза в полтора-два побольше! Мне ведь этим здоровую лысую башку прикрывать. Повертел в руках – плоский спил, видимо, изначально немаленького булыжника. То, что плоский, – хорошо, то, что мне нужно. Жадность уже грызет – где-то же должны быть и другие. Не выкинули же они остатки!

      Несусь обратно, по пути обдумывая план действий. Ручная работа отпадает однозначно – медленно, криво, куча брака и ноющая шея. Заготовка одна, и большей по размеру, похоже, не найти. Значит, предстоит соорудить станок, делитель, приспособление для полуавтоматической гравировки,