День чёрной собаки. Вадим Панов

на полголовы, крупнее и в компании считался заводилой. Мальчики ещё ни разу не дрались, ну, толкались пару раз, не сумев поделить игрушки, но это не считается, однако Илья и без драки понимал, что Руслан крепче и если захочет, то сможет отобрать и понравившуюся игрушку, и альбомный лист с заинтересовавшим его рисунком. Тем не менее – упёрся, окончательно спрятал рисунок, улёгшись на него телом, и исподлобья смотрел на друга, всем своим видом давая понять, что решения не изменит. И тем поставил Руслана в затруднительно положение, поскольку драться мальчик не хотел, но и отступать не собирался. Пришлось сменить тактику:

      – Тебе жалко?

      – Не хочу показывать, – ответил Илья, продолжая лежать на рисунке.

      – Почему?

      – Не хочу.

      Остальные дети – Ада и Платон – внимательно наблюдали за назревающей ссорой, но пока не вмешивались. Но не потому что боялись Руслана – им было интересно, чем всё закончится.

      Идея порисовать возникла неожиданно: весь день ребята провели на Оке с родителями, вернулись, пообедали, стали думать, чем заняться дальше, но вместо того, чтобы усадить детей перед телевизором, родители выдали им краски и предложили «создать картины, чтобы вечером устроить вернисаж». Идея понравилась: после месяца на даче привычные развлечения изрядно надоели, и дети с удовольствием набросились на краски, заняв под «художественную мастерскую» большую террасу в доме Ады. Родители же, убедившись, что на террасе воцарилась творческая тишина, радостно выдохнули и занялись своими делами.

      – Покажи!

      – Нет.

      – Не хочет показывать – пусть не показывает, – примирительно произнёс Платон. – Что ты к нему пристал?

      – Хочу посмотреть.

      А Илья, воспользовавшись тем, что Руслан на мгновение отвлёкся, вскочил со стула, схватил лист и спрятал за спину.

      – Ах так, да?

      – Перестаньте ругаться, – попросила Ада. Ссоры у ребят случались не то чтобы часто, но периодически и давно не вызывали у зрителей, которыми становились разные члены компании, сильных эмоций, только технический интерес – кто победит? И если Платон внимательно наблюдал за друзьями, то девочка спокойно закончила наносить на свой рисунок синюю краску, тщательно вымыла кисточку и только после этого вновь посмотрела на мальчишек. – Чего вы опять не поделили?

      – Он у меня срисовывает, – отрывисто бросил Руслан.

      – Или ты у меня, – ответил Илья.

      – Я первый его нарисовал.

      – Нет, я!

      – Нет, я!

      – А что вы рисуете? – поинтересовалась Ада.

      – Лес, – ответил Руслан, даже не посмотрев на девочку.

      – Такой?

      Ада показала ссорящимся друзьям свой лист и улыбнулась, увидев появившееся на их лицах удивление.

      – Ты тоже?

      – Да.

      – И я нарисовал лес, – растеряно произнёс Платон.

      Илья вытащил лист из-за спины, Руслан принёс свой с дальнего конца стола, дети посмотрели разложенные на столе рисунки и переглянулись:

      – Но почему?

      – А что тут ещё рисовать?

      Терраса примыкала к задней стороне стоящего на высоком фундаменте дома. С неё можно было спуститься в большой сад, который где-то далеко – во всяком случае, так казалось ребятам – заканчивался высоким поселковым забором. За забором поднимался тёмный ельник, и старые, необыкновенно высокие деревья мрачно нависали над участком Ады, закрывая изрядную часть неба.

      – Страшный лес, – вздохнул пухленький Тоша.

      Друзья не ответили, но и смеяться не стали.

      Потому что Платон был прав.

      – Я нарисовала лес на закате, – объяснила свой рисунок девочка. – Солнце садится позади дома, и лучи очень красиво подсвечивают ели. Мне об этом мама рассказала, научила видеть, и мне захотелось нарисовать его таким.

      – Лучи корявые, – буркнул Руслан.

      – На свой рисунок посмотри, – заступился за Аду Илья. – Вообще ничего не видно!

      – Потому что у меня лес – ночью. И если приглядеться, то всё видно.

      – Видно чуть-чуть, – согласилась Ада только для того, чтобы мальчишки не стали снова ругаться. Ей было всего семь, но она уже знала, что Илья её слушает, а Руслан не будет продолжать, если ему не противоречить. – А что у тебя?

      – У меня лес днём, как сейчас, – рассказал Илья. – Вокруг светло, а он очень тёмный.

      – Поэтому нам нельзя в него ходить, – произнёс Руслан. – Он всегда тёмный, страшный и злой.

      – С родителями – можно, – уточнил Илья.

      – Родители взрослые, им не страшно.

      – Родители запрещают нам ходить в лес, потому что мы ещё маленькие и они боятся, что мы заблудимся, – медленно сказала Ада. – Но однажды мы в него войдём. Только мы, без родителей.

      – Когда вырастем?

      – Когда