Очарованный странник. Леди Макбет Мценского уезда: роман, повести, рассказы. Николай Лесков

Львовна нахватила на босу ногу башмачки и выбежала. С полчаса ее назад не было. В это время она сама раздула самоварчик и тихонько запорхнула к Сергею на галерейку.

      – Сиди тут, – шепнула она.

      – Докуда же сидеть? – также шепотом спросил Сережа.

      – О, да какой же ты бестолковый! Сиди, докуда я скажу.

      И Катерина Львовна сама посадила его на старое место.

      А Сергею отсюда с галереи все слышно, что в спальне происходит. Он слышит опять, как стукнула дверь и Катерина Львовна снова взошла к мужу. Все от слова до слова слышно.

      – Что ты там возилась долго? – спрашивает жену Зиновий Борисыч.

      – Самовар ставила, – отвечает она спокойно.

      Вышла пауза. Сергею слышно, как Зиновий Борисыч вешает на вешалку свой сюртук. Вот он умывается, фыркает и брызжет во все стороны водою; вот спросил полотенце; опять начинаются речи.

      – Ну как же это вы тятеньку схоронили? – осведомился муж.

      – Так, – говорит жена, – они померли, их и схоронили.

      – И что это за удивительность такая!

      – Бог его знает, – отвечала Катерина Львовна и застучала чашками.

      Зиновий Борисыч грустный ходил по комнате.

      – Ну а вы тут как свое время провождали? – расспрашивает опять жену Зиновий Борисыч.

      – Наши радости-то, чай, всякому известны: по балам не ездим и по тиатрам столько ж.

      – А словно радости-то у вас и к мужу немного, – искоса поглядывая, заводил Зиновий Борисыч.

      – Не молоденькие тоже мы с вами, чтоб так без ума, без разума нам встречаться. Как еще радоваться? Я вот хлопочу, бегаю для вашего удовольствия.

      Катерина Львовна опять выбежала самовар взять и опять заскочила к Сергею, дернула его и говорит: «Не зевай, Сережа!»

      Сергей путем не знал, к чему все это будет, но, однако, стал наготове.

      Вернулась Катерина Львовна, а Зиновий Борисыч стоит коленями на постели и вешает на стенку над изголовьем свои серебряные часы с бисерным снурочком.

      – Для чего это вы, Катерина Львовна, в одиноком положении постель надвое разостлали? – как-то мудрено вдруг спросил он жену.

      – А вас все дожидала, – спокойно глядя на него, ответила Катерина Львовна.

      – И на том благодарим вас покорно… А вот этот предмет теперь откуда у вас на перинке взялся?

      Зиновий Борисыч поднял с простыни маленький шерстяной поясочек Сергея и держал его за кончик перед жениными глазами.

      Катерина Львовна нимало не задумалась.

      – В саду, – говорит, – нашла да юбку себе подвязала.

      – Да! – произнес с особым ударением Зиновий Борисыч, – мы тоже про ваши про юбки кое-что слыхали.

      – Что ж это вы слыхали?

      – Да все про дела ваши про хорошие.

      – Никаких моих дел таких нету.

      – Ну, это мы разберем, все разберем, – отвечал, подвигая жене выпитую чашку, Зиновий Борисыч.

      Катерина Львовна промолчала.

      – Мы эти