По велению Чингисхана. Том 2. Книга третья. Николай Лугинов

гур хану найманы были не по душе, то это он тебе велит отрубить голову!

      – Зато меня похоронят с ханскими почестями, а тебе всю жизнь придется быть обычным командиром или даже простым воином!

      Кехсэй-Сабараху их шутки не нравились:

      – Не подобает в игры играть в серьезном деле! – укорял он. – Как бы худом это не обернулось! Мы же прибыли в великую страну за решением своей судьбы.

      – Понадеемся на милость Господа Бога нашего Иисуса Христа! – перекрестился ряженый «Кучулук».

      – Если сами себя подведем, Бог не спасет! – молвил Кехсэй-Сабарах.

      – Чему суждено, того не миновать, – не унывал Кучулук-«джасабыл».

      Так, смеясь и веселясь, молодые люди и отправились к нарядному сурту гур хана Дюлюкю.

      Чуть впереди – «Кучулук»-джасабыл, рядом, отстав на полшага, – «джасабыл» Кучулук.

      Он и держал перед собой на вытянутых руках дар гур хану – сияющий шлем своего деда.

      Суровые, надменные тюсюмялы, которые в обыденной жизни бровью не поведут без взятки, приподнимались, вставали, сгибали спины и мягчали лицом при виде боевого старинного шлема. Прислужники гур хана с неожиданной резвостью и подобострастием распахивали доселе неприступные двери.

      Тем не менее иноземных гостей продержали перед вратами, ведущими в покои Великого Хана, время, за которое можно сварить баранину. И пока джасабыл «Кучулук» важно прохаживался туда-сюда под чужими взглядами, настоящий Кучулук внимательно наблюдал за поведением тюсюмялов, которые входили к гур хану, издали начав отбивать поклоны, и выходили, пятясь спиной и все кланяясь до земли. Судя по всему, кидани далеко отошли от своих исконных простых, бесхитростных обрядов и близко приняли обычаи и традиции страны западных сартелов.

      Сначала тюсюмялы немного поспорили между собой: вползать ли гостям на коленях или все же Кучулуку, как преемнику древнего ханского престола большого народа, а значит, избраннику небес можно войти во весь рост и, склонив голову, опуститься перед гур ханом на колено.

      – Сам ничего не спрашивай, – строго предупредил один тюсюмял переодетого в Хана джасабыла.

      – Ничего не проси! – грозно добавил другой.

      – Ты можешь лишь давать подробный ответ на вопросы гур хана! – учил третий.

      – Как только гур хан даст знать, что разговор окончен, тут же оба должны выйти, пятясь назад. И ни в коем случае не поворачивайтесь к нему спиной!

      На это «Кучулук-Хан» ничего не ответил, только смотрел угрюмо исподлобья. А вот «джасабыл» вдруг гонористо стал напоминать про знатность и родовитость «своего» хана, но Кехсэй Сабарах незаметным и весьма ощутимым тычком в бок осадил его велеречивый порыв.

      Становилось ясно, что старик был прав, но теперь уже ничего нельзя было исправить, и оставалось лишь продолжать легкомысленно затеянную глупость, за которую и впрямь могли отправить на плаху.

* * *

      Найманы были оглушены и поражены необыкновенно торжественной обстановкой, какой им