По велению Чингисхана. Том 1. Книги первая и вторая. Николай Лугинов

север ставкой отправятся лишь три мегена, составленные из разных родов – по одному сюну от каждого. По своему обыкновению, он долго переваривал сказанное Мухулаем, наконец недоуменно спросил:

      – А разве вы не дадите мне моих усунов?

      – Нет, – был категоричен Мухулай, – твои усуны – главная опора здесь! Здесь решится – быть живу или умереть! Поэтому здесь останется лучшее войско.

      Старик приободрился и воспрял духом: ему было очень приятно, что так высоко ценят его усунов!

      – В таком случае дайте мне таких мегенеев, которые могли бы держать в руках это разношерстное войско, – тотчас согласился старик.

      – А кого ты хотел бы предложить?

      – Не знаю… Ума не приложу, как командовать таким войском? Как неорганизованных, но послушных икирэсов объединить с быдаа, не признающими над собой никакого начальства?! Или упрямых адар-хадаров, которые ель будут тащить за комель, лишь бы было по-ихнему, с хвастливыми барылысами? Если только разделить всех и держать по отдельности? Так ведь еще и передерутся…

      Мухулай не мог ответить на этот вопрос: он выполнял приказ Хана, который не до конца понимал. Знал лишь, что Тэмучин всегда смотрит намного дальше, чем способны видеть все остальные.

      – Не надо никого делить, – пришел на помощь Джэлмэ, – просто тебе в помощники нужен такой мегеней, который бы всех держал в руках!

      – Но при этом не лез в драку с племенами, попадающимися на пути. Чтоб умел ладить миром… Особенно надо остерегаться наших родственников хоро-туматов.

      – Хорчу… – сказал старик, улыбнувшись.

      – Хорчу! – разом повторили приближенные Хана, также заулыбавшись.

      Прошло много лет с той поры, когда Хорчу прибыл в подарок от Джамухи, чтобы, согласно предсказанию своего сна, получить за службу у Тэмучина тридцать жен. За это время заика стал одним из виднейших военачальников войска монголов. Смешной в быту, он отличался необычайной крутостью и суровостью на поле брани. Жены у него до сих пор не было ни единой, ибо дни и ночи он проводил в седле, самозабвенно оттачивая с каждым нукером своего мегена умение воевать. Его меген был всегда примером жесточайшего порядка.

      – Хорчу? – улыбнулся и Чингисхан, когда Джэлмэ, докладывая о переговорах с Усун-Турууном, назвал имя мегенея, который, по общему мнению совета, более других подходил для командования войсками, отправляющимися со ставкой. Чуть подумав, Тэмучин одобрительно кивнул: – Хорчу справится.

      – Хан, позволь сказать, – не выдержал своих сомнений Мухулай. – Я боюсь, что каждый род отдаст со ставкой свой худший сюн… А в ставке будут твои дети и мать… Может, все-таки отправить с Усуном его усунов?

      – Подумайте с Джэлмэ лучше вот над чем: почему один род так силен и надежен, а другой нет? Что, среди малочисленных икирэсов нет смелых и ловких, нет героев?! Есть. Нельзя все валить на сильных, нужно слабых подтянуть до сильных!

* * *

      Мухулай вышел из сурта Хана и остановился в удивлении, увидев людей из рода еджи.