Никогда не влюбляйся в повесу. Лиз Карлайл

бессильны помочь ему забыть, в кого – или, вернее, во что он превратился. А спиртное уже не могло заставить его отупеть до такой степени, чтобы он перестал соображать.

      Когда же это началось? С отъездом сестры? Нет… не совсем. Но какая разница, черт возьми, когда именно это произошло, если вся его жизнь так или иначе пошла вкривь и вкось?!

      Как бы там ни было, мрачно подумал он, нет никакого смысла торчать тут и дальше. И уж коль скоро пучина греха, в которую он кинулся, оказалась бессильна накрыть его с головой, может быть, пуля поможет ему забыться? Если человек жаждет поторопить Всевышнего, почему бы ему просто не отправиться домой, чтобы приставить к виску пистолет и не покончить разом со всем этим – вместо того чтобы сидеть здесь, слушая, как Валиньи с Эндерсом изводят друг друга ядовитыми колкостями?

      Лицо графа выражало досаду и разочарование.

      – Увы, джентльмены. Фортуна сегодня, похоже, окончательно покинула меня.

      Барон Ротуэлл отодвинулся от стола.

      – Итак, джентльмены, предлагаю забрать деньги и разойтись по домам. Будем считать, что вечер удался на славу.

      – Non! – В глазах графа де Валиньи промелькнуло что-то очень похожее на страх. Он едва ли не силой вновь усадил Ротуэлла за стол, и на губах у него появилась улыбка. – Прошу вас, джентльмены! Мне кажется, Фортуна вновь готова обратить ко мне свое лицо. Может быть, вы, как и положено джентльменам, дадите мне последнюю возможность вернуть себе то, что я сегодня проиграл?

      – А какие ставки? – тут же бросил Эндерс с вызовом в голосе. – Имейте в виду, Валиньи, никаких расписок от вас я больше не приму. Даже если произойдет чудо и вы вдруг на этот раз выиграете, это же какие-то жалкие гроши по сравнению с тем, сколько вы мне должны.

      Граф недовольно поджал губы.

      – Не волнуйтесь, милорд, – самое ценное я оставил напоследок, – поспешно объявил он. – Я намерен поставить на кон нечто такое, что будет небезынтересно для вас – и, возможно, выгодно мне самому.

      Мистер Калверт воздел кверху руки.

      – Я – только зритель, – со вздохом заявил он.

      – Конечно, конечно, – закивал граф. – Я имел в виду только Эндерса. Ну и, возможно, Ротуэлла.

      – Так говорите, – пожал плечами барон. – А то я уже потихоньку начинаю скучать.

      Валиньи, вцепившись руками в стол, выпрямился.

      – Теперь, когда сэр Ральф ушел, предлагаю аннулировать последнюю игру и сыграть заново, – проговорил он, переводя взгляд с одного лица на другое. – Победитель заберет все, что стоит на кону. Калверт, поскольку он отказался участвовать, будет сдавать. Только одну игру, джентльмены. Что скажете?

      – Чертовски странный метод отыграться, – пробурчал, пожав плечами, Калверт.

      – Что именно вы собираетесь поставить, Валиньи? – осведомился Эндерс.

      Граф поднял руку, призывая к молчанию, потом, оглянувшись через плечо, подозвал к себе лакея.

      – Тафтон, – рявкнул он, – где мадемуазель Маршан?