Дина. Алайна Салах

это не отменяет того факта, что мы уже трахаемся. Я так отчетливо помню, как ощущался его член – возможно, поэтому от нашего столкновения из горла вырывается почти крик. Может быть, поэтому рана внутри меня пока никак не заживет: не просто забыть свой первый оргазм и лучший секс. Как нелегко забыть боль и обиду.

      Его руки уже не находятся поверх моего платья: они под ним, трогают мою голую задницу. Я запускаю свои под ворот его толстовки и царапаю ключицы, одновременно прикусывая шею. Взять как можно больше, оставить свой след, может быть даже разозлить. Страсть идеально совместима с болью.

      Готова ли я к сексу с ним? Скорее да, чем нет. Всему виной шампанское, вскрывшиеся раны, его внезапная инициатива и темнота.

      Откуда позади вдруг появляется вспышка света, и из динамиков звучит стандартная телефонная мелодия. Я помню, что мобильный Камиля всегда синхронизирован с магнитолой.

      Придерживая рукой мою поясницу, он подается вперед, и навязчивая трель моментально смолкает. В салоне вновь становится темно.

      Ему мог позвонить кто угодно, но я почему-то отчетливо представляю на экране прыгающее имя Ильдара. И этот факт отрезвляет почище нашатыря и ледяной воды.

      – Пусти, – выходит из меня шершавым шепотом. В доказательство, что это не часть ролевой игры, я упираюсь ладонями в грудь Камиля. – А то что-то меня занесло.

      Оттолкнувшись, я перекидываю ногу через подлокотник, и на мгновение чувствую, как его руки крепче сжимают мою талию, будто желая удержать.

      – Подай, пожалуйста, туфлю, – механически выговариваю я, пока вернувшись на пассажирское кресло, поправляю задравшееся платье и приглаживаю безвозвратно испорченную прическу.

      – Держи.

      Не глядя, я забираю из рук Камиля глянцевую лодочку и просовываю в нее ногу. Союзники перестали выполнять свою миссию, так что единственное, о чем я сейчас мечтаю – это поскорее выйти из машины и очутиться дома. Для самобичевания еще не пришло время. Оно, вероятно, наступит завтра.

      – Спасибо, что подвез, – бросаю я напоследок я и, все так же не глядя в сторону водительского кресла, вылетаю из машины.

      Порыв холодного ветра обжигает икры, щиплет шею, забивается в нос и треплет волосы. Грохот каблуков разлетается по пустынной вечерней улице, делая ее еще более пустой и мертвой. Дура, дура, – беззвучно шевелятся губы, явно не желая откладывать экзекуцию на завтра.

      На автомате я захожу в подъезд, на автомате отпираю дверь в квартиру и, заперевшись в ванной, на автомате смываю макияж. Даже зубная щетка во рту не мешает повторять: дура, дура, дура.

      «Я хотел поговорить, – сообщает мой телефон спустя пятнадцать минут. – Секс в машине точно не входил в мои планы».

      Я не меньше минуты разглядываю эти черные строчки, после чего гашу экран. В мои планы не входило обменяться с тобой более, чем парой фраз за вечер.

      Все, нужно лечь спать. Утро вечера, надеюсь, действительно окажется мудренее.

      9

      Глаза следующим утром я открываю с настороженностью