Ворон Хольмгарда. Елизавета Дворецкая

речь, в доме не было никого, кроме них, кто понимал бы по-русски. Но не прошло и дня, как дело выплыло наружу.

      – Люди замечают, что булгарский гость не сводит с тебя глаз. – Уклончиво улыбаясь, Гисла покачала головой. – Да и чему дивиться: ты красавица и самого лучшего рода во всем Бьюрланде! Ты здесь все равно что дочь конунга. А этот парень, сразу видно, не промах и умеет выбрать лучшее.

      – Да кто он такой! – с досадой ответила Арнэйд. – Пока что его знатный род и богатства где-то там в Булгаре – одни слова. Я уж не стану мечтать о бродяге, у которого только и есть, что рубашка на теле да нахальство!

      – Он что, к тебе полез?

      Арнэйд не услышала, как отворилась дверь у нее за спиной; все взглянули туда, на вошедшего Арнора. Обойдя Арнэйд, он встал перед нею, чтобы видеть ее лицо.

      – Н-нет, нет! – Арнэйд встревожилась. – Он не сделал… ничего неподобающего.

      Пересказывать утреннюю беседу в гостевом доме она не собиралась.

      – Он умный парень и понимает, – сурово заметил Арнор, – что только вздумай он сделать что-то неподобающее, как его труп выбросят в ближайший овраг, и некому даже будет спросить о нем.

      – Меня больше тревожит, что мне отвечать Гудбранду, если он опять заведет свою песню. Его-то не выбросишь в овраг!

      – Ты знаешь, что ему отвечать. – Арнор слегка ей подмигнул и стал расстегивать пояс. – Что мне надевать, ты нашла мне рубашку?

      – Вон лежит, на ларе. Сверху отца, внизу твоя.

      Арнор стянул сорочку и направился к лохани. Пайгалче, бывшая когда-то их нянькой, подошла полить ему из кувшина.

      – Кстати, он уже приехал, – сказал Арнор, обмывая плечи.

      – Кто?

      – Да этот Сигурд… То есть Гудбранд.

      – Святы-деды! Кугу юмо шамыч! – Со страдальческим видом Арнэйд осторожно покачала головой, ощущая, как колышется сзади хвост волос. – Пожалуй, лучше мне к нему выйти сейчас и сказать пару слов. Это лучше, чем объясняться у всех на виду в гостевом доме.

      – Ну, пойди! – Арнор обернулся от лохани и еще раз ей подмигнул. – Ты теперь валькирия, тебе неведом страх.

      Да если бы так! Арнэйд знаком велела Талвий набросить ей на плечи шубу и идти следом. Рослая, крепкая, как сосна, новая служанка с неподвижным лицом теперь везде ходила за нею. Арнэйд надеялась, никто не догадается, что сердце в ее груди трепещет, как заячий хвост.

* * *

      Гостей из Ульвхейма Арнэйд обнаружила за воротами Дагова двора, у коновязи, которая тянулась отсюда и до гостевого дома. Гудбранд и несколько человек, прибывших с ним – толстяк Вигфус, тощий рослый Торд, невысокий коренастый Гейрфинн, – привязали здесь лошадей, чтобы идти в святилище вместе с семьей Дага, и беседовали в ожидании хёвдинга. Увидев Арнэйд, они прервали разговор и стали ее осматривать, давая понять, что находят ее яркую одежду, дорогие украшения, крытую узорным шелком кунью шубу выше всяких похвал. Куниц в Бьюрланде раздобыть было нетрудно,