Первое свидание (сборник). Артем Бочаров

и вяло покрутил кистью.

      – Общее недомогание? – честно делала свою работу врач.

      – Ага, недомогание, – диагноз пришёлся мне явно по душе.

      Женщина вздохнула, выписала рецепт и назначила время приёма через три дня.

      Вот она – свобода! Теперь можно спать, сколько хочешь, не тратить время на домашние задания, а значит – читай себе книжки, да телик смотри!

      Балдёж!..

      Ватлина, так и не определив, что за недуг свалил такого крепкого с виду мальчика, отправила меня сдавать кровь на анализ. Конечно, делать это совсем не хотелось, но ведь надо было довести дело до конца. Может, когда-нибудь понадобится ещё небольшой отпуск. Коль нужна кровь – нате, берите. Не жалко, у меня её много.

      Хорошо отдохнувший, бодрый и румяный, я зашёл в кабинет.

      – О, какой богатырь! – улыбалась медсестра, подготавливая всё к процедуре. – Крови не боишься, юноша?

      Я снисходительно улыбнулся, как это делали настоящие мужчины в кино, выдержал паузу и запел соловьём сестре с докторшей, что-то строчившей в моей карте. Пел о том, что я вообще ничего не боюсь, и как в известном стихотворении, если надо – уколюсь.

      Под эти залихватские трели сестра воткнула в мою руку иглу, через которую по трубочке потекла кровь. Мне вдруг стало как-то нехорошо, трели смолкли. С каждой секундой становилось всё хуже и хуже, меня сильно мутило. Картинка перед глазами сначала ушла в расфокус, потом резко повернулась на бок и исчезла совсем.

      Так вот он какой, этот нашатырь!..

      Какая гадость!

      Чувствовал я себя прескверно, большущим колоколом гудела голова. В ней навязчиво звучали далёкие незнакомые женские голоса, доносившие до меня информацию о богатыре, потерявшем сознание. В неравном бою, видать, хорошо досталось парню, вот он и свалился с коняки…

      Голоса становились ближе, отчётливее и звучали уже совсем рядом:

      – О, открыл глаза, богатырь!..

      – Значит, будет жить.

      Опять – богатырь!.. О ком они? И кто это вообще?!

      Лёжа на кушетке за ширмой, я быстро приходил в себя. Вспомнил, где я, почему оказался здесь и кому принадлежат голоса.

      – Белый, как мел. В лице – ни кровинки, – медсестра докладывала докторше последние сводки.

      Мел, доска, школа… На большой перемене – завтрак в столовке, вкусные булочки по-домашнему, почти как у бабушки. А после уроков мы с Саней Тереховым пойдём на Марчеканскую сопку, на лыжах кататься. Обязательно возьмём с собой термос с горячим сладким чаем.

      Я сел на кушетке и попросил воды. Посидел несколько минут, покрутил головой, прислушиваясь к своему самочувствию. Потом встал, потихонечку дошёл до гардероба, надел пальто, шапку и вышел из поликлиники на улицу.

      Глубоко вдохнул морозного воздуха – хорошо! За стегнул пальто на все пуговицы, плотно завязал кроличью ушанку.

      Не хочу болеть – завтра в школу!

      Новогодние пляски

      В необъятном СССР весь народ ещё только готовился встретить Новый, 1979 год. Сметалось с прилавков последнее