Медовый месяц в космосе. Джордж Гриффит

фарш.

      – А как же "Старая слава"? – спросила мисс Зейди. – Космолет был построен на английские деньги и с английским мастерством, но…

      – Это творение американского гения. Разумеется, это так. На самом деле это первый конкретный символ англо-американского союза, и когда дочь ее создателя станет партнером человека, который его сделал, у нас будет два флагштока, и "Юнион Джек" и "Старая слава" будут развеваться бок о бок.

      – А пока куда мы направляемся? – спросила Зейди после минутного перерыва. – Ах, вот мы и снова в облаках. Что заставляет нас подниматься? Это та сила, которую, как сказал мне папа, он открыл?

      – Сначала я отвечу на последний вопрос, – сказал Редгрейв. – Это было величайшее из открытий вашего отца. Он добрался до тайны гравитации и смог разложить ее на две отдельные силы, как это сделал Вольт с электричеством – положительную и отрицательную, или, говоря проще, притягивающую и отталкивающую.

      – Три из пяти комплектов двигателей в Космолете развивают Р-силу, как я ее сокращенно называю. Вот это колесико с обозначенными за ним ста градусами регулирует её действие. Чем дальше я поворачиваю его вправо, тем больше Р-силы преодолевают силу притяжения Земли или любой другой планеты, которую мы можем посетить. Поверну обратно – и сила тяготения заявит о себе. Если я поставлю этот наконечник стрелки на колесо напротив нуля, то вес Космолета составит около ста пятидесяти тонн, и, конечно, он упадет как камень, причем очень большой. На отметке 10 он ничего не весит, т.е. Р-силы в точности противодействуют гравитации. На одиннадцатом уровне она начинает подниматься. На отметке "сто" корабль будет отброшен от Земли, как снаряд из двенадцатидюймовой пушки, или даже быстрее. Теперь смотрите.

      Он взял в руки переговорную трубку.

      – Все ли у нас в порядке, Эндрю?

      – Да, мой господин, – прозвучало в трубке.

      Затем Редгрейв медленно повернул руль, пока индикатор не указал на двадцать пять. Зейди, зажмурив глаза от удивления, увидела, как под ними расстилается огромное море сверкающей белизны, океан снега с серо-голубыми вкраплениями. Он уходил из-под ног, пока эти пятнышки не превратились в точки, а освещенные солнцем облака – в огромное светящееся пятно. Воздух вокруг них стал удивительно чистым и прозрачным. Солнце палило на них с удесятеренной силой, но Зейди с удивлением обнаружила, что сквозь стеклянные стены и крышу командирской башенки почти не проникает тепло.

      – Какая ужасная высота! – воскликнула она, оглядываясь на него с чем-то похожим на страх в глазах. – Как высоко мы находимся, Ленокс?

      – Потом вы поймете, что Космолет не принимает во внимание ни высоту, ни глубину, ни подъемы, ни спуски, – ответил он, глядя на циферблат анероидного барометра, стоявшего рядом с ним. – Грубо говоря, мы находимся на высоте более 60 тыс. футов – примерно в десяти милях от поверхности Атлантики. Вот почему я спросил Эндрю, все ли у нас герметично. Видите ли, мы не можем дышать тем воздухом, который находится