Ночной обход. Доктор Агапов

я не помню. Бутерброды, йогурт, каша, кофе… Ну, что-то из перечисленного точно было. – Я пожал плечами. – Хотя подожди! – Я сам удивился тому, что неожиданно вспомнил. – Я же в тот день жутко не выспался! И есть совсем не хотел. Выпил кофе и поехал на работу.

      – Ура! Заработало! – вдруг оживился частный детектив и потер руки.

      После пятнадцатого вопроса я перестал их считать. Детектив задавал вопросы не задумываясь, словно они были подготовлены заранее. И требовал таких же быстрых ответов. Часто прерывал меня, не давая договорить, и перескакивал на другую тему.

      – Ты знал этого доктора раньше, когда тот еще был здоров?

      – Нет, я его увидел первый раз здесь, в реанимации. На второй день после поступления, – рассказывал я. – Он окончил тот же институт, что и я, только немного раньше…

      – Ты, когда поднимаешься по эскалатору в метро, считаешь количество ламп?

      – Что?! Вроде нет…

      – А на том, последнем дежурстве, ты общался с любовницей пациента?.. А с женой?

      – Нет. Да. – Я едва успевал отвечать.

      – Опиши мне его жену. И любовницу.

      – В смысле внешность? – уточнил я. – Жена, она высокая, с хорошей фигурой, глаза…

      – Внутренность, – перебил он меня. – Елена Алмазова… кратко. Яснова, тоже кратко. Обеих. Как в Википедии, понимаешь?

      Я усмехнулся.

      – Волна и камень. Стихи и проза. Лед и пламень.

      – Это Пушкин, – проявил осведомленность сыщик. – А твой диагноз?

      – Алмазова – она такая… эффектная, умная… И, как оказалось, зловредная. А Яснова – улыбчивая, душевная… с виду, во всяком случае. И подозревается в отравлении… Слушай, я не понимаю, какой диагноз ты хочешь услышать.

      – Тоже мне, доктор-писатель, – хмыкнул Строганов. – А во сколько умер Яблочков?

      – В два ночи.

      – С кем ты дежурил?

      – С Анжелой, она очень опытная и ответственная медсестра, и с Пашей, он студент Военно-медицинской академии, медбратом подрабатывает. Толковый парень. И еще санитарка с нами…

      – Был ли дождь тем вечером?

      – Нет, – ответил я уверенно, вспомнив, как разглядывал через окно двор приемного отделения.

      – Во сколько ты ужинал?

      – Где-то около девяти…

      Я продолжал отвечать, удивляясь, что события той ночи вовсе не исчезли из моей памяти, а были словно спрятаны за закрытыми дверями. И Строганов со своими вопросами-ключами как будто открывал эти двери.

      – Какую музыку ты слушал после ужина?

      – Музыку? – несколько удивился я. – Да не помню… А почему ты думаешь, что я вообще слушал музыку?

      – Потому что на столе у медсестры стоит радио, которое постоянно играет, – буркнул он в ответ. – В тот вечер оно тоже играло?

      – Наверное. – Я пожал плечами. – Даже могу точно сказать – играло.

      Я прислушался – пел Гарик Сукачев. И в этот момент меня вдруг накрыло воспоминание…