Наш неистовый конец. Хлоя Гонг

сойдя с лестницы.

      – Не твое дело.

      – Подожди, – настойчиво сказал Дмитрий.

      Но Рома не был обязан ждать. Ничто не мешало ему вести себя с Дмитрием Ворониным так, как он хотел, взяв реванш. У всех обитателей дома голова шла кругом, потому что Дмитрий успел освоиться в роли любимчика, но теперь Рома решил, что он все-таки хочет истребить Алую банду. После долгих лет, проведенных в попытках балансировать между положением наследника и стремлением быть хорошим, он за ночь изменился, выбрав насилие, и господин Монтеков был этим доволен.

      – Что тебе? – равнодушно спросил Рома и с нарочитой медлительностью повернулся.

      Дмитрий, сидящий на одном из диванов с зеленой плюшевой обивкой, взирал на него с любопытством, барабаня пальцами по спинке дивана и положив одну ногу в ботинке на колено другой.

      – Тебя хочет видеть твой отец, – сообщил Дмитрий и непринужденно улыбнулся. Прядь черных волос упала ему на лицо. – Когда ты сможешь. Ему надо обсудить с тобой кое-какие дела.

      Рома поднял взгляд – сверху опять доносился шум, потолок ходил ходуном от какой-то сутолоки на втором этаже. Возможно даже, что источник этих звуков находился в кабинете его отца.

      – Он может потерпеть, – сказал Рома.

      Чувствуя на себе пристальный взгляд Дмитрия, он открыл входную дверь и быстро вышел на улицу.

      Глава семь

      – Здесь, здесь и здесь.

      Кэтлин обвела три участка на карте, нажимая на перо авторучки. Напечатанная на тонкой бумаге карта города была истрепана, и теперь Джульетта задумчиво смотрела, как красные чернила просачиваются на туалетный столик. Они с Кэтлин сидели на обитой бархатом банкетке и вместе разглядывали карту. Это была ее вина – она так и не поставила в своей спальне письменный стол. Как часто ей бывала нужна твердая поверхность?

      Кэтлин обвела пером последний участок. Когда она положила ручку на стол, один из краев карты начал загибаться, но, прежде чем бумага успела свернуться, размазав чернила, Джульетта схватила один из тюбиков губной помады и придавила им уголок карты.

      – В самом деле? – тут же проговорила Кэтлин.

      – О чем ты? Мне просто было нужно что-то тяжелое.

      Кэтлин только покачала головой.

      – Судьба города зависит от твоей губной помады. Какая ирония. Итак… – Она вернулась к делу. – Не знаю, стоит ли сворачивать операции в этих местах лишь для того, чтобы предотвратить забастовки, но следующая стачка произойдет где-то здесь. Профсоюзы собираются только наращивать свою активность.

      – Мы предупредим фабричных и заводских мастеров, – подтвердила Джульетта и с помощью пальцев попыталась прикинуть расстояние между теми местами, которые пометила Кэтлин. Когда ее рука повисла над южной частью города, над Наньши, она замерла, глядя на дорогу, на которой находилась та самая больница.

      «Если бы в тот день протестующие не пошли штурмовать эту больницу, возможно, я смогла бы отыскать другой выход», – подумала Джульетта.

      «Ты принимаешь