Сахар и золото. Эмма Скотт

подняла брови и, смеясь, толкнула меня локтем в плечо.

      – Сам себя не похвалишь…

      – Может, я хочу быть честным с тобой.

      От места, к которому она прикоснулась, исходил постепенно угасающий жар.

      – Мне это нравится. – Фиона за плодоножку покрутила вишню в своем бокале. – Итак, ты приехал в город продавать запчасти для мотоциклов. Надолго ли ты здесь остановился?

      – Пару дней.

      – Надеюсь, буря не помешает твоей работе.

      – Нет, этого не произойдет.

      – Счастливчик. На моей работе устроили несколько выходных.

      – Кажется, ты расстроена.

      – Считаю каждый пенни. – Она посмотрела на меня. – Собираюсь уехать из страны, поэтому коплю.

      Я сделал глоток пива. Зная Фиону лишь пять минут, я ужаснулся, только подумав о том, что она переедет. Даже если просто отойдет дальше от барной стойки.

      «Что, черт возьми, с тобой происходит?»

      Только вот сейчас я не ощущал ненормальности. События развивались как надо. Излучаемое девушкой спокойствие окутывало меня. Я вдохнул, и доносящийся от нее аромат показался мне восхитительным и немного далеким. Бьющая ключом жизнь вокруг меня затихла. Я впервые познал состояние, близкое к умиротворению, и мне захотелось еще.

      «Если я до нее дотронусь…»

      – Николай! – Румянец на девичьих щеках соответствовал цвету ее напитка. Фиона подперла рукой подбородок. – Прозвучит банально, но ты буквально раздеваешь меня взглядом.

      Я покраснел, и неловкие извинения едва не слетели с моих губ. Но вместо них я наклонился ближе, не разрывая зрительного контакта.

      – Тебе интересно, что я тогда произнес по-русски?

      Глаза Фионы сияли, и она придвинулась ближе.

      – Да. Скажи.

      – Ты самая красивая девушка на свете.

      Темно-розовые цвета вокруг нее окрасились в пурпурный. Не уродливый красный – цвет ненависти или ярости, а в пылающий оттенок страсти. Сейчас наши взгляды излучали одно желание на двоих. Я хотел заполучить это странное чувство покоя, исходившее от Фионы, но кроме того жаждал прикоснуться к ней. Взять ее и растворится в нашей близости.

      Фиона не отвела глаз.

      – Вряд ли это правда, но ты так на меня смотришь… я почти готова поверить в твои слова. То, как ты наблюдал за мной на танцполе. Мне нравился твой взгляд, Николай. Я ощутила его прежде, чем увидела тебя.

      «Ты нашла меня…»

      Она обратила внимание на рисунок, который я набросал на салфетке.

      – Это… я?

      Фиона посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я приготовился к злости или настороженности из-за того, что незнакомец нарисовал ее без разрешения. Но она аккуратно взяла салфетку, словно боялась испортить ее.

      – Это я, – повторила она.

      – Ерунда…

      – Не для меня, – заявила она. – Можно я оставлю рисунок себе?

      – Да, конечно.

      – Ты талантлив, Николай.

      Я покачал головой и глотнул пива.

      – И скромен, – добавила