Повести древних лет. Хроники IX века в четырех книгах, одиннадцати частях. Валентин Иванов

свист. Он звенел в звериных ушах, как назойливый летний комар.

      Он жалил не кожу, а тревогой жалил сердце.

      В снежной норе беляк-ушкан очнулся от легкого сна. В дупле дрогнул соболь. Замерла рыжая куница. Забыв пахучий беличий след, горностай прижался к суку змеистым телом. Глупая белка высунула усатую головку – что это такое, новое, неслыханное?

      Филин, забившись на день в темный ельник, распялил желтые глаза. Лоси разом перестали жевать, вздернули лопоухие головы и раздули вырезные черные ноздри. Все слушают.

      Где-то хрустнула сухая ветка. Качнулась елочка. Свист приближался. В одном месте он прерывался, в другом начинался и опять повторялся. Страшно…

      Чу, стучит по стволам. Под обухами топоров отзывались закоченелые сосны и ели. Одна говорила звонко, другая дрябло принимала железо пухлой корой.

      Лесные звери стронулись в обе стороны от облавы. Тем, кто остался снаружи облавы, уходить хорошо. А кто захвачен? Они топтали след от свиста и стука к засаде.

      Облавники не торопились, переходили, ждали, опять переходили.

      В начале облавы не нужно делать большого шума и нельзя кричать. Зверя не гонят, а отжимают.

      А следу, следу-то сколько! В осинниках кормились сохатые: как на скотном дворе, натоптано копытами, обглоданы ветки, лежит теплый помет.

      Здесь росомаха протащила толстое брюхо на коротких ногах. Встречаются старые и новые волчьи пересеки. А что натоптали зайцы и наследили пушные зверьки, не сочтешь! Черный лес богат и может платить хорошую дань.

      Живая петля сжималась. Облавники видели, что следы мечутся в разные стороны, и замечали один другого. Пора, звери огляделись и опомнились. Если упустить срок, звери рванутся обратно, через облаву.

      Охотники закричали во всю мочь. Цепь заверещала, заулюлюкала, завыла. Каждый старался заорать погромче и пострашнее. Звери потерялись и ринулись на засаду. Облавники пустились бегом, засадные спустили собак:

      – Держи, держи, держи-и!..

      Взяли тридцать семь голов лосей, десяток волков, восемь рысей-пардусов, пятнадцать оленей. Наловили собаками и побили стрелами больше восьми сороков зайцев. Досталось семь соболей, пять куниц: случайная добыча, это не облавные звери. Черный лес дал пушниной не дань, а задаток.

      Между делом облавники присмотрели две берлоги. После облавы, не теряя времени, ватажники горячей рукой взяли на первой берлоге медведицу с пестуном, а на второй – старика.

      Черный лес дал хорошо, но и взамен потребовал плату. Одного облавника нашли в цепи с разбитой головой и проломленной грудью. Кругом тела и на выходных следах было написано, как бык скакал на цепь и как облавник наставил рогатину. Эх, что же ты! Не так надо. В сторону отскочи и наставляй наискось, под лопатку. Нет. Облавник хотел взять быка как медведя. А бык – на дыбы. Он ловок, уклонился от рогатины, отвел рожон. Страшная сила, когда матерой лось ударит сверху передними ногами…

      Товарищи убитого пошли по следу, окропленному свежей кровью. На следу нашлась стрела. Здесь лось