Задача «Логоса». Татьяна Шефер

ать, что виден был не сам город, а его серая бетонная стена, которая уходила на большую высоту вверх. Егор постарался устроиться поудобнее, насколько это было возможно. Спиною оперся о старый ствол облетевшей осины. Вытянул гудевшие от усталости ноги. Продрогший и промокший насквозь, он даже и не пытался уснуть. Единственно чего ему хотелось в данный момент – это немного расслабиться, забыться и ни о чем не думать… Егор тщательно пытался прогнать сменяющие одна другую картины прошедших двух дней. Слишком много событий для сорока восьми часов. Но сделать это никак не удавалось. Яркие вспышки воспоминаний тои дело прорезали сознания. Переутомленный мозг отказывался подчиниться команде "расслабиться". Егор принялся считать: "один, два, три, четыре, пять, шесть…". Досчитав до ста тридцати, неожиданно для себя, сознание куда-то провалилось. Мысли, как испуганные дети, разбежались и попрятались по различным уголкам мозга, как будто их и не было совсем. Наступила долгожданная тишина. Черная пустота завладела сознанием утомленного мужчины…

      Егор никак не мог сообразить, что случилось. Что-то мокрое, мягкое, с учащенным дыханием ткнулось ему в лицо. Было темно. Разглядеть, что же это было, никак не удавалось. Конечно же, это было живое существо, настроено далеко не враждебно, так как топталось вокруг человека и слабо поскуливало. Егор протянул руку и схватил существо за шкуру, оно испуганно взвизгнуло и замерло. Это была собака, скорее всего щенок, месяцев пяти-шести, какой-нибудь крупной породы. Больше о нем ничего сказать было нельзя. Разглядеть что-либо в темноте, можно было даже и не пытаться. На небе не было видно ни луны, ни звезд. Егор прижал щенка к себе, теребя его густую шерсть. Мохнатое существо одобрило такой поворот дела, и радостно лизнуло колючую щеку своего добродетеля. Наконец, собака и человек получили долгожданное тепло и понимание друг друга. "Тоже, видать, намучился бедолага…"– с неожиданной нежностью подумал о щенке Егор. И не подозревая, что он уже опять провалился в глубокий, обволакивающий своей фантастичностью сон, удивлялся взявшимся непонятно откуда красивым фиолетовым бабочкам, кружившими над его головой. Одна из них, особенно красивая, с переливающимися пятнышками на крылышках, села на черную спину щенка и от нее заструился чудесный голубой убаюкивающий свет. Егор уже перестал удивляться, когда услышал, как его собака спросила его голосом капитана, сколько времени прошло с момента аварии.

      – Не знаю…– слабо ответил он, и все закружилось и исчезло под навалившейся глыбой сна.

      * * *

      Вот уже целых двадцать минут Егор молча смотрел в окно. На школьном дворе весело и беззаботно носились дети. "…Да… вот они – новое поколение – все нипочем! Откуда у них столько ума и способности воспринимать все новое? Вот нам было сложно освоить первые "пентиумы", а они… схватывают все на лету, как будто и не дети вовсе, а непрерывно обучающиеся машины…"

      Директор школы, который уже некоторое время наблюдавший за учителем, то есть за бывшим учителем, решился нарушить молчание.

      – Егор Михайлович, вы можете в трехдневный срок встать на биржу труда, и будете получать

      некоторое время пособие. Этого, конечно, мало, но на какое-то время хватит. Вакансий в школу будет найти трудно, но может, хоть какую-нибудь работу они вам предложат. Мне очень жаль. Эти новые порядки…

      – Да, да. Конечно!.. – растеряно бормотал уволенный учитель. – Пройти тест для меня оказалось невыполнимой задачей. Что поделать! Возраст…

      Ох уж этот возраст! Ему исполнилось пятьдесят. И он не в состоянии был освоить новые технологии. В мире все менялось. Кругом происходили разительные перемены. Новый директор школы (как, впрочем, и все остальные учителя, и обслуживающий персонал) был энергичным молодым человеком. Всего за полтора года сменился весь учительский состав. Сменилась охрана. Теперь на школьной территории ходили молодые здоровяки в военной форме, и школа напоминала какое-то военизированное подразделение. Настала очередь и Егора. Он и так продержался дольше всех. Его спасала хорошая физическая подготовка и умение ладить с детьми. Ему по какой- то причине казалось, что его не уволят, оставят доработать до пенсии, хотя бы в качестве воспитателя. Но, увы… Надежды не оправдались. Динозаврам не место в новом эволюционном пространстве. Сегодняшний тест доказал это целиком и полностью. Ничего не поделать! То, что Егору Михайловичу оставалось до пенсии еще много лет, и ему нужны средства для существования, никого особо не волновало. Ведь приходящие на смену молодые и веселые интеллектуалы и не предполагают, что они тоже через двадцать пять- тридцать лет подойдут к рубежу непригодности, так как их стареющий вид будет портить интерьеры ультрасовременной школы…

      Собрать вещи из письменного стола не составляло особого труда. Все они помещались в портфеле: два учебника математики, книга по психологии по Фрейду и "Педагогика" Макаренко, которые в последнее время все реже и реже вынимались из ящика, несколько ручек, простой карандаш, блокнот – все это так же пылилось не один учебный год по привычке, как атрибуты учительского стола. На самом деле, все, включая журналы успеваемости, учительские заметки, письма родителям, все это хранилось в ящике процессора, который был теперь все и всем. Плоские экраны мониторов