Фигня (сборник). Александр Житинский

один. Элоун, – охотно объяснил он. – Участник. Партисипент.

      Она порылась в списках, нашла фамилию Заблудского, после чего с нескрываемым интересом уставилась на Алексея.

      – Ты участник форума боди-реслинга?

      – Да, меня послали… Ознакомиться. От комитета по культуре.

      – О’кей, – сказала она и принялась заполнять документы.

      Алексей рассматривал сидящих неподалеку гигантов, тоже занимавшихся оформлением документов.

      – Вот твоя карточка участника, намбер…

      Намбер, то есть номер, был 77. Счастливый.

      – Это программа. Здесь места тренировок. Можешь пойти посмотреть. – Она указала куда-то в сторону. – Конкурсный показ послезавтра.

      – Показ чего? – удивился он.

      – Тела. Боди.

      – Чего? – пролепетал он.

      – Мус-ку-ла-туры, – по складам произнесла она.

      – Так у меня… Нет ее… – произнес он трагическим шепотом.

      – Ай си. Я вижу. Покажешь что есть.

      Алексей встал со стула и, как в бреду, направился к дверям, указанным девушкой. Там был прекрасно оборудованный тренажерный зал, где атлеты качали мышцы с неукоснительностью автоматов. Алексей застыл в дверях, наблюдая великолепную и пугающую картину блестящих тел, состоящих из узлов мышц. Он знал, что ни одной такой мышцы у него нет. И таких горделивых поз, какие принимали атлеты, ему никогда не освоить.

      Так вот он каков, Бадди Рестлинг! Античный философ, мать его за ногу!

      У Алексея был вид человека, пережившего жестокий удар судьбы. Одна из участниц, на голову выше Алексея, проходя мимо, улыбнулась и шлепнула Алексея по заднице. Мол, не робей, мужик.

      От этого шлепка Заблудский вылетел из зала, как пушинка, и тихо-тихо, бочком покинул место форума. Уходя, оглянулся на флаг России, который гордо развевался на ветру.

      Естественно, последующие три часа Заблудский надирался в каком-то дешевом ресторанчике, придумывая ослепительную месть своему начальству, комитету по культуре и отделу виз и регистрации. Пил он кальвадос, как герои Ремарка.

      Когда он вышел из ресторанчика, было уже темно. Над Сеной горели огоньки домов, теплый вечер спустился на Париж, пели шансонье. Алексей размяк, тоже мурлыкал что-то. Ему стало все по фигу, а когда все по фигу – лучше не надо.

      «И покажу что есть», думал он. По правде сказать, единственный достойный мускул, который мог посоперничать на международной арене, показу не подлежал. Алексей был из тех мужчин, про которых говорят «маленькое дерево в сук растет». Но и сук никаких не наблюдалось.

      Он шел по набережной, напевая Высоцкого, «Все не так, ребята», и не заметил, как попал в толпу клошаров, которые, как летучие мыши, в каких-то хламидах, окружили его и принялись галдеть. Он понял, что они говорят между собой, что вот, мол, еще один русский забрел на набережную.

      – А кто первый? – пьяно спросил он по-французски.

      Клошары увлекли его под мост, где прямо на гранитном парапете что-то обтачивал лохматый человек, окруженный клошарами.