Праздник, который уже не со мной. Владимир Влялько

 днях перечитал повесть Хемингуэя «Праздник, который всегда со мной». Действительно, Париж – это неподражаемый город. Не зря, пословица гласит, что достаточно посетить его, чтобы не бояться умереть. У меня же свой праздник. Это – Ленинград (Санкт-Петербург). Я уже давно уехал из этого чудного города. Но юность и зрелость длиною в тридцать лет прошли там. Поэтому это волшебное место будет всегда пребывать в моем сердце.

      Взявшись за эту повесть, я хочу вспомнить свои лучшие годы, проведенные в этом городе. Хочется еще раз пройти по его улицам и проспектам, насладиться прохладой Летнего сада, окунуться в туманы белых ночей.

      Само слово «Санкт-Петербург» вызывает у меня бурю эмоций: радостных, потому что половина жизни была связана с этим городом, и печальных, потому что это уже в прошлом. Судьба, увы, разлучила меня с этим парадизом, оставив щемящие душу воспоминания.

      НАЧАЛО

      Открылся город,

      Поразил величием.

      Здравствуй, Ленинград!

      Август 1968 года. После знойной Одессы Ленинград предстал прохладным и не совсем приветливым местом. Большие расстояния, прохладный ветер, скудная растительность среди каменных кварталов. Это была моя первая поездка в Ленинград. Из студента я превращался в курсанта-стажера для прохождения военной подготовки.

      Нас было десять человек. Смотрю на фотографию более 50-ти летней давности. Мы сидим на перилах каменной скамейки на набережной Невы. Напротив обелиск с указанием места, откуда Аврора произвела свой исторический выстрел. На заднем плане мост Лейтенанта Шмидта. Всех ребят хорошо помню. Друг Леонид Гуринович из Новосибирска. Борис Коломийчук – крепыш из Кировограда. Борис Тимченко из Туапсе. Среди нашей компании четверо велико возрастных парней (как тогда казалось). Они поступили в институт после армии. А им-то было всего по 28—30 лет! Разместили нас в матросском клубе, расположенном в старинном здании возле Поцелуева моста. Рядом – остров Новая Голландия. Сегодня это превосходное место отдыха. Здесь мы проходили военную стажировку. А ранее в этом круглом здании из красного кирпича (именуемое сегодня «Бутылка»), располагалась морская тюрьма.

      Долго не мог уснуть в белые ночи. Необычное зрелище для южанина. «А я люблю, когда темно и тепло» – часто говорил друг Леня. В полупрозрачной дымке ночного неба вырисовывался купол Исаакиевского собора. А утром – опять здание морского штаба, изучение карт морского порта. И один раз, чтобы ощутить реальность этих мудреных схем, нас прокатили по акватории торгового порта. Я тогда не мог предположить, что здесь, через два года мне предстоит начать свою трудовую деятельность после окончания института.

      Следующий приезд в Ленинград – зима 1969 года. Причем, эта поездка была связана с далекой и теплой Австралией. Тогда на направлении Балтика – Австралия курсировали торговые суда Балтийского Морского Пароходства (БМП). Это была достаточно прибыльная судоходная конференциальная линия. Несколько лет суда пароходства работали в качестве аутсайдера с пониженными тарифами на перевозку грузов. Иногда себе в убыток. В конце концов, руководство линии сочло целесообразным поделиться «вкусным пирогом» и включить БМП в конференцию в качестве полноправного участника. Тема моего диплома «Анализ судов Балтийского Морского Пароходства на австралийской конференциальной линии» предполагала сбор материала в Ленинграде.

      В этот период в Питере (город и тогда, и сейчас, неофициально часто именуется этим звучным именем) я столкнулся со своеобразным климатом Ленинграда. Позже привык к нему. Очевидно, изменился я или же с годами переменился сам климат этого региона. Так вот, однажды меня поразило сочетание мороза (помню, около 20-ти градусов) и влажного (даже, мокрого) воздуха. Это было насколько необычно, что память содержит такое воспоминание спустя 50 с лишним лет. Уже позже привык к переменчивым погодам города. К частым дождям, морозному климату. А осенние наводнения, связанные с подъемом воды на Неве, вообще вызывали ощущение причастности к значимым и неповторимым природным явлениям. (Да, простят меня те, кто пострадал от них).

      Еще одно событие может быть отнесено к переломным, сыгравшем в моей судьбе существенную роль. В морском порту работал один выпускник моего института, окончивший учебное заведение на год раньше. Он рассказал, как в свое время попал в Питер. Надо было заручиться поддержкой руководства порта, что я и сделал по его совету. И когда пришла пора распределения, я уже находился в списке выпускников, направляемых в Ленинград

      Многие мои сокурсники удивлялись такой ситуации. «Наверняка блатной», – говорили они. Хотя позже выяснилось, я и так мог оказаться в этом списке, имея неплохой средний бал. Кроме того, в Ленинград попали еще два выпускника. Это был армянин Гарик Захарян (через пять лет он вернулся в Одессу и нелепо погиб на даче в день своего рождения), и сын кумыкского народа Юрий Ибашев. Юра спустя какое-то время уехал на ПМЖ в Германию. А я еще долгие годы жил и работал в полюбившемся мне городе.

      ГОРОД И МОРЕ

      Море шумело,

      Тихий