Одно дыхание на двоих. Ника Никалео

Во Львове?

      – Идиот! Ты во Франковске. Ты что, ни фига не помнишь?! – окрысилась она.

      – ?..

      – Матвеева. – Женщина сразу же реагирует на низкий мужской голос позади Виктора. – Он в шоковом состоянии. Прекратите немедленно! Вы ему инъекцию сделали?

      Она утвердительно кивает головой.

      – Вот вам, – большая рука передает исписанный лист бумаги. – Это для Бруцяк из восьмой палаты. Идите, а тут мы сами разберемся.

      Он наклоняется над Виктором. Лицо, вызывающее глубокое доверие. Широкие скулы, искренние, добрые глаза, открытый взгляд и большой, в меру мясистый рот. Рядом с ним молодой врач, наверное интерн.

      – Не обращайте внимания. Это наша медсестра, – и, вздыхая, добавляет: – Вынуждены держать. Персонала не хватает. Скажите мне, родненький, что вы чувствуете?

      – Ничего, – однозначный ответ.

      Лицо врача мрачнеет, брови ежатся. Он серьезно над чем-то задумывается и говорит:

      – Тогда на рентген. «Ничего» – это нормально в вашем состоянии.

      Виктор знал, что организм человека – отлично отлаженная биосистема. И в таких ситуациях мозг посылает сигнал эндокринным железам впрыснуть в кровь гигантскую дозу гормонов. Тогда все внутренние органы переходят в экстремальный режим работы, блокирующий нечеловеческую боль.

      Врач без церемоний распахнул рубашку Виктора и прислонил к груди фонендоскоп.

      Слева – справа, слева – справа. В груди, кажется, что-то хрустит, как будто там лежит снег на трескучем морозе. Но это всего лишь иллюзия.

      – Дышать трудно?

      – Да, не хватает воздуха.

      Врач пальпирует живот.

      – Внутренние органы не повреждены, – констатирует со скрытым удивлением.

      – А что со мной?

      – Автокатастрофа, родненький. Авария, в которой вы каким-то чудом выжили. А у меня-то обычные, человеческие глаза, а не гамма-лучи, – отделался отговоркой опытный медик. – Ребята, везите этого пациента в рентген-кабинет. И мигом!

      На следующее утро, когда приедет жена Виктора, он уже впадет в кому. Откажут легкие, и его подключат к аппарату искусственного дыхания.

      Она, дрожащими руками держа листок с диагнозом, прочитает понятные слова:

      «Тяжелые комбинированные травмы. Травма позвоночника, а именно Th‑7‑Th‑8 сегмента. Двусторонний пневмоторакс. Тупой ушиб грудной клетки. Большой кровоподтек на уровне грудных сегментов типа А по шкале Френкеля. Посттравматический шок III степени. Сердечная и легочная недостаточность».

      Она остолбенеет. Мир содрогнется и превратится в сингулярность, черную дыру, которая уничтожает все.

      – Скажите мне, пани Татьяна, ваш муж часто попадал в критические ситуации? – умело выдернет ее из параллельной реальности врач.

      – Не понимаю… О чем вы? – шепотом, глотая слезы, переспросит она.

      – Он –