Семья вурдалака. Алексей Толстой

лечь, Руневский бросил еще взгляд на портрет, столь живо напоминавший ему черты, врезанные в его сердце.

      «Вот, – подумал он, – картина, которая по всем законам фантастического мира должна ночью оживиться и повесть меня в какое-нибудь подземелье, чтобы показать мне неотпетые свои кости!» Но сходство с Дашей дало другое направление его мыслям. Потушив свечку, он старался заснуть, но никак не мог. Мысль о Даше не давала ему покою; он долго ворочался с боку на бок и наконец погрузился в какой-то полусон, где, как в тумане, вертелись перед ним старая бригадирша, г. Рыбаренко, рыцарь Амвросий и Семен Семенович Теляев.

      Тяжелый стон, вырвавшийся как будто из стесненной сильным отчаяньем груди, его внезапно пробудил. Он открыл глаза и при свете огня, еще не погасшего в камине, увидел подле себя Дашу. Вид ее очень его удивил, но его еще более поразило ее одеяние. На ней было совершенно такое платье, как на портрете Прасковьи Андреевны; розовый букет был приколот к ее груди, и в руке она держала старинное опахало.

      – Вы ли это? – вскричал Руневский. – Об эту пору, в этом наряде!

      – Мой друг, – отвечала она, – если я вам мешаю, я уйду прочь.

      – Останьтесь, останьтесь! – возразил он. – Скажите, что вас сюда привело и чем я могу вам служить?

      Она опять застонала, и стон этот был так странен и выразителен, что он пронзил ему сердце.

      – Ах, – сказала она, – мне немного времени остается с вами говорить; я скоро должна возвратиться туда, откуда пришла; а там так жарко!

      Она опустилась на кресла подле дивана, где лежал Руневский, и стала обмахивать себя опахалом.

      – Где жарко? Откуда вы пришли? – спросил Руневский.

      – Не спрашивайте меня, – отвечала она, вздрогнув при его вопросе, – не говорите со мной об этом! Я так рада, что вас вижу, – прибавила она с улыбкой. – Вы долго здесь пробудете?

      – Как можно дольше!

      – И всегда будете здесь ночевать?

      – Я думаю. Но зачем вы меня об этом спрашиваете?

      – Для того, чтобы мне можно было говорить с вами наедине. Я всякую ночь сюда прихожу, но в первый раз вас здесь вижу.

      – Это немудрено, я только сегодня приехал.

      – Руневский, – сказала она, помолчав, – окажите мне услугу. В углу, возле дивана, на этажерке есть коробочка; в ней вы найдете золотое кольцо; возьмите его и завтра обручитесь с моим портретом.

      – Боже мой! – воскликнул Руневский. – Чего вы от меня требуете!

      Она в третий раз застонала еще жалобнее, нежели прежде.

      – Ради Бога, – закричал он, не в силах удержаться от внутреннего содрогания, – ради Бога, не шутите надо мной! Скажите мне, что вас сюда привело? Зачем вы так нарядились? Сделайте милость, поверьте мне свою тайну!

      Он схватил ее руку, но сжал только холодные костяные пальцы и почувствовал, что держит руку остова.

      – Даша, Даша! – закричал он в исступлении. – Что это значит?

      – Я не Даша, – отвечало насмешливым голосом привидение, – отчего вы приняли меня за Дашу?

      Руневский