Загадка золотого кинжала (сборник). Джек Лондон

ума – был утрачен. Сказать, что Рекс был в раздражении, – значит, ничего не сказать. Ему светило пожизненное заключение, причем светил им не кто иной, как Джон Кеддлер. И с точки зрения страховой компании, чью благодарность тот заработал, Кеддлер был гарантией неприятного для вора исхода.

      Но… спрошенный своим доверенным лицом: «А как же Рекс?» – Кеддлер ответил:

      – А он подождет. Если честно, он мне больше не интересен.

      И тот ждал – в дешевой квартире на одной из узких улочек Ламбета[1]. Ибо как раз ему детектив был по-прежнему весьма интересен.

* * *

      Джон Кеддлер тем временем с удовольствием принял предложение развеяться и расследовать похищение драгоценностей леди Брессвел. Эта леди жила на озере Комо, а Кеддлер питал к итальянским озерам особые чувства.

      Этой поездке было суждено свести его с маркизой Делла Гарда – несчастнейшей из смертных.

      С самого начала ее замужество оказалось под косой вопросительного знака, который грозился целиком и полностью скосить всякую правдивую информацию, чтобы та, не дай Бог, не задушила цветник толков и сплетен.

      Семейство Делла Гарда, несомненно, ненавидело маркизу, урожденную Мону Харрингэй, и ненависть их произрастала из глубочайшего разочарования. Маркизу они называли Secora Pelugnera (благородное семейство питало слабость к испанскому – языку своих предков Борджиа[2]), то есть «госпожа Парикмахерша» – кличка, призванная подчеркнуть тот полузабытый факт, что ее отец был изобретателем «Эликсира Харрингэя для роста волос».

      Этот брак во всех отношениях следовало охарактеризовать как «удивительный». Муж, Джокоми, не был обнищавшим троюродным кузеном знатных господ – он являлся невероятно богатым главой семейства Делла Гарда. Таким образом, обычное объяснение того, что именно связало итальянского аристократа и дочку американского богача, в данном случае не подходит.

      Встретились они в доме Харрингэев на Лонг-Айленде, где Джокоми Делла Гарда был в гостях. То был первый раз, когда он покинул Европу столь надолго, потому Джокоми страдал от тоски по дому, ощущал себя глубоко несчастным и, естественно, едва лишь встретив Мону, чисто инстинктивно на ней женился. Она же не смогла устоять перед сочетанием его приятной внешности и неотступности его ухаживаний.

      Свадьба стала гвоздем светского сезона.

      Любовная горячка отпустила Джокоми лишь тогда, когда мыс Сэнди Хук скрылся за кормой лайнера, сменившись ужасом пред несомненно грядущим семейным скандалом. Несмотря на милую внешность и прекрасные манеры, во всем остальном милым Джокоми отнюдь не был. Если точнее, им всецело владела жажда чужого одобрения – страсть пагубная, но наиболее близкая человеческому сердцу. Чем ближе была Генуя, тем меньше места в его сердце занимала жена – которая, вдобавок, успела уже утратить тот покров тайны, который, подобно болотному

1

Нарочито ироническая формулировка. Ламбет и сейчас, и в описываемую пору – очень фешенебельный район Лондона. Там, конечно, тоже можно найти относительно недорогое жилье, но, похоже, Рекс совершенно не желает отказываться от привычки к роскоши. – Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.

2

Это не ошибка: Борджиа – знаменитый (во многом печально знаменитый) итальянский род, действительно имеет испанские корни, о чем представители этого семейства и его «дочерних» аристократических фамилий никогда не забывали.