Неизбранная. Ариана Джолин

ты, её рука снова становится целой!

      – Ага, – бормочет девочка. У неё большие яркие глаза, один из которых цвета лесной зелени, а второй – льдисто-голубой. Мне кажется, я впервые вижу человека с такими глазами. И с такими волосами. У большинства солианцев волосы каштановые, а глаза – карие. За исключением Коры. Папа говорит, это из-за её магии. То есть папа говорил. До того, как…

      – Готшово, – девчушка вытирает руки о край своего мехового плаща и поднимается.

      – Попутчица, ты в порядке! – Фемус крепко обнимает меня.

      – Ай, – жалуюсь я. Наконец он отпускает меня, и я поворачиваюсь к девочке.

      – Спасибо…

      – Вэл.

      – Спасибо за швы, Вэл.

      – Меньшее этшо, што шделать могу я, – она складывает свои принадлежности обратно в котелок.

      Вместо ручки в котелок продета длинная верёвка, благодаря чему Вэл легко перекидывает его через плечо, на манер сумки.

      – Мешч прешде тшы в руках дершала? – спрашивает Вэл, нахмурившись.

      – Ну, нет. Но в маминых историях…

      – Иштории – это просто иштории, – огрызается Вэл. – Эффектшно появитшя прошто мало в поединке для победы. – Я пристыженно смотрю на свои ладони, покрытые грязью и мозолями. Похоже, я совсем не знаю, как правильно сражаться и побеждать. Но с чего мне начать? Никто из моих знакомых никогда не побеждал разбойников, мне не у кого просить помощи. – Поверь, ш рашбойниками этшими швяжыватша не штоит тшебе. Шлышала их тшы. По всей штране их тшонна. Ш одними швяжешьша, придётшся шо вшеми ими дело иметшь.

      Она права. Я помню, как они говорили о шайках, похищающих детей по всей стране. И они даже упомянули парня по имени Костяной. Интересно…

      – Как думаешь, у них есть какой-то один главарь и план действий? Какая-то причина, по которой они похищают детей и жгут деревни?

      – Не шнаю. И вшё равно мне, – Вэл пожимает плечами и отворачивается. – Я ухошу. Шпашибо жа шпашение.

      – Ой-ой, это суперздорово! – взвизгивает Фемус, рассматривая сверкающий золотой свиток в своих руках. Я замечаю внутри чернильные наброски изящных птиц. Вэл замирает, а потом резко разворачивается.

      – Моё этшо! – шипит она, выхватывая свиток у Фемуса. Засунув его в котелок, Вэл с облегчением выдыхает. Правда, ненадолго. Лось, тянущий к ней морду в попытке пожевать её волосы, заставляет её подпрыгнуть от неожиданности. – Што этшо?!

      – Лось. – Я медленно поднимаюсь, стебли диких цветов колют мне лодыжки. – Будь осторожна, он знатный ворчун.

      Лось кряхтит с явным неодобрением.

      Вэл мотает головой, так что светлые пряди разлетаются во все стороны:

      – Не лошь этшо. Большой он шлишком. И отметшины на его рогах. У лошей не бывает таких.

      – У самцов бывают.

      – У сшамок лосшей не… – она замолкает на полуслове, глядя на свой свиток. – Похоже, жнаешь много тшы о том, обшеишвешно што?

      – Конечно, поэтому оно и называется общеизвестным. Потому что все об этом знают.

      – А я довольно много знаю о лесе! – подмечает Фемус, в очередной раз опускаясь на траву.