Афромент. Михаил Серегин

известные ему лица делают тут, в его квартире. Еще через несколько секунд Ворохватов наконец вспомнил все, что с ним произошло, а вспомнив, немедленно ужаснулся.

      – Все вон! – заорал он.

      – Что с вами, Иван Арнольдович? – без тени смущения спросил его Дирол.

      – Вон! – повторил тот еще громче.

      Не желая напрашиваться на дополнительные неприятности, курсанты вышли.

      – Делайте вид, будто с ним все в порядке, – шепнул им Дирол и вернулся в лабораторию.

      На крики Ворохватова он не обращал никакого внимания.

      – Извините, товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться!

      Обалдев от такой наглости, Ворохватов заткнулся и кивнул.

      – Ваша жена беспокоилась по поводу вашей долгой отлучки. Просила перезвонить и сообщить, где вы и что делаете. С вами все в порядке? – вежливо поинтересовался он.

      – А что, не видно? – огрызнулся тот.

      – Да вообще-то вроде все в порядке. Только ведете вы себя как-то странно.

      – Что значит «все в порядке»? Ты что, Зубоскалин, ослеп?

      От изумления начальник отделения даже вспомнил дироловскую фамилию. Отметив этот факт, Санек остался доволен и продолжил свое психологическое воздействие.

      – Вовсе нет, вижу все отлично. Вас вот вижу, лабораторию, стол, табуретки...

      – И со мной все нормально? – переспросил его Ворохватов.

      – В каком смысле?

      – В смысле цвета моего лица! И всей остальной кожи!

      Дирол внимательно изучил лицо старшего лейтенанта, с удовольствием отметив, что даже сквозь краску стали видны пятна, проступившие на его щеках.

      – Все в порядке. Ну, может... немного румянец от волнения. Но это скорее хорошо, чем плохо.

      – Румянец?! – взвыл Ворохватов и подбежал к зеркалу.

      Оттуда на него глянуло нечто страшное, еще более малиновое от гнева. Он посмотрел на ладони, но и они были того же цвета и слегка мерцали. Тогда он схватил Дирола за руку и вытащил в кабинет. Ему уже было наплевать, сколько человек увидит его лицо. Теперь Ворохватов хотел только одного – понять, кто из них двоих сошел с ума.

      – Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! – грянули хором курсанты, вытянувшись во фрунт.

      – Какого цвета у меня кожа? – спросил тот, пропустив приветствие мимо ушей.

      – Обычного, – сообщил Веня, в то время как остальные старательно сдерживали смех.

      – Какого обычного? – взревел тот. – Ты можешь русским языком сказать, какого она цвета?

      – Белого. То есть не белого, конечно. Ну, телесного... или там какого еще цвета бывает кожа. Вот, как у курсанта Пешкодралова, – Веня указал на Леху.

      Ворохватов внимательно рассмотрел румяненького Пешкодралова, особенно обращая внимание на его лицо и руки.

      – Вот точно такого же? – задал он очередной тупой вопрос.

      – Точно! – подтвердили хором все курсанты.

      Старший лейтенант в изнеможении опустился на стул. Он уже не знал, кому верить, себе или окружающим, но в этот момент его взгляд упал на ведро и швабру, притулившиеся в