Моя еврейская бабушка (сборник). Галия Мавлютова

унитазом.

      – Новый стоит триста баксов, а деталь – всего тысячу пятьсот рублей. Есть разница? – воскликнул сантехник и, не дождавшись моего ответа, помог себе сам. – Есть!

      Пришел через два дня, поставил новую деталь. А после визиты к моему унитазу вошли у него в привычку. После вживления очередной детали, напрочь вылетала следующая, а несчастный унитаз отказывался работать.

      Ужас продолжался до весны следующего года. Я потратила уйму времени и денег, проклиная тот день, когда впервые увидела роскошного сантехника, ведь на деньги, потраченные на замену деталей, можно было купить два новых фирменных унитаза.

      – Зачем вы меня уговорили заменить привод? – со слезами упрекала я сантехника, когда видела его в дверях с какой-нибудь очередной новой загогулинкой.

      – Во-первых, я вас не уговаривал, я вам рекомендовал. А во-вторых, у вас же было туго с деньгами? – И уже по сложившейся привычке, сам себе отвечал. – Было туго!

      Он не хотел меня грабить. Это я точно знаю. Свое шикарное полупальто он заработал, обслуживая богатых, а меня пожалел. Не хотел моего разорения.

      До сих я не могу решиться на покупку нового унитаза, жаль вложенных средств, а когда ко мне приходят гости, я предлагаю им экскурсию в туалет, дескать, полюбуйтесь, любезные гости, на редкий экспонат. В моей квартире настоящий золотой унитаз. Всем богачам мира даже во сне не снилась такая экзотика.

Санкт-Петербург, Россия, февраль 2011 года

      Крыть нечем

      Многовековая борьба за права женщин закончилась полным поражением последних. Прав добились, но радости от победы мало, ведь бывшие кормильцы такую ношу с плеч свалили! Теперь женщинам самим приходится думать о куске хлеба, а вокруг все только дорожает. Тот же набор продуктов стоит уже в два раза больше, чем в предыдущий месяц. А дальше что же будет? И по врачам ходить накладно стало, а зубы так и вовсе в бриллиантовые превратились.

      Примерно с такими мыслями я уселась в зубоврачебное кресло. И хотя процедура предстояла небольшая, все равно муторно на душе было. А тут еще доктор долго возится с бумагами, и что она там пишет? Стихи, наверное… Наконец справилась с бумагами, подсела ко мне, что лечить, дескать, будем? В ответ просится нечто скабрезное, но я молчу, терплю изо всех сил, нельзя же говорить под руку. Боюсь здоровью навредить. Как всегда, отвечаю, зубы ремонтируем, но, только, не забудьте, у меня аллергия. Жестокое заболевание! Ах, ах, засмеялась доктор, ох уж эта аллергия. Симпатичная такая докторша, веселая, ей-то что, сейчас мне пломбу поставит, деньги в карман сунет, и за следующего примется, там за дверью целый взвод выстроился. А доктор все веселится, видимо, желая меня растормошить, мол, недавно в гостях была, там точно такая же была, тоже с аллергией. Шестьдесят лет, высокая, дородная, статная. И это я не ем, и это я не пью, а это уберите от меня подальше. Типа вырвет меня сейчас. Мы все прыскаем в кулаки, но виду не подаем. Она еще с часок посидела, поманежилась, и убежала, не прощаясь, а мы только этого и ждали, и выпили и закусили, чем бог послал. В общем, славно погуляли.

      Я