Маразматик. Екатерина Васильевна Могилевцева

а садишься писать, а в голове непроизвольно появляется пустота. Вот ходишь себе, ходишь, размышляешь о разных вещах, или натыкаешься на одну конкретную мысль, которая полностью захватывает тебя и не отпускает последующие несколько дней. Думаешь про себя: «нужно запомнить и потом записать», возможно, ты даже тезисно и записываешь это в заметках, в надежде, что потом сможешь развить эту мысль до желаемых размеров, но потом, когда ты и вправду садишься все это дело писать, в голове образуется ничто. И вот думай после этого – это тогда та мысль была ничтожной, что так быстро улетела обратно в одно из полушарий мозга или же она еще не созрела, как прыщ на лице, что так и осталась тезисной, но которую однозначно ждет большое будущее.

      Хотя с другой стороны, мысль – это всего лишь форма. По большому счету, то, о чем мы успели подумать уже есть в нашей голове и никуда не испариться просто так. Возможно, забудется на некоторое время, однако впоследствии вспомнится, правда с пометкой на то, что она может появиться в другом виде. Мысль – это форма восприятия, а язык – это способ передачи информации. Однако этот способ доступен не всем и не в любое время. Язык вообще странная вещь, потому что владеем мы им практически все, а пользоваться им могут лишь единицы. К слову, а можно ли язык подчинить себе? Пока только известны факты, свидетельствующие о том, что он работает на систему нашего мышления, но не на нас самих. Если бы он работал на нас, то он бы превратился в механизм – в своеобразного робота-пылесоса, который выполняет наши указания. Мы ему даем пространство, мышление задает цель, а дальше он начинает действовать сам, но в определенных рамках, которые заданы уже непонятно кем – то ли сознанием, то ли мышлением. По сему можно сказать, что мысль так и остается где-то на подкорках нашего мозга или еще в каких-то неизведанных отделах, просто к ней на этот раз придется долго тянуться. Но в этом есть и свои плюсы, можно попрактиковаться в растяжке.